Но вывод сделать можно, и он мне очень не понравился.

Первая жертва Верхнереченского Душителя появилась не двадцатого ноября, а именно сегодня. Эта женщина убита тем самым маньяком, это его стиль… я узнал след на шее.

Надо брать его сразу, пока он не нашёл следующую жертву.

— Дай фонарик, у тебя был, — я протянул руку и взял у Ваньки фонарь. Шершавый металлический корпус холодил ладонь. — Смотри, вот здесь душили, следы есть впереди, но вот здесь, по бокам…

— Разрезано, — увидел он, сощурив глаза. — Ща, погоди.

Он вышел из холодильника и вскоре вернулся с лупой на массивной ручке. Мы присмотрелись внимательнее. На самом горле есть следы удушения, а вот по бокам, почти под ушами, заметен лёгкий разрез кожи, с обеих сторон, почти симметрично.

— Витя, смотри, — позвал я Орлова. — В качестве урока по судебно-медицинской экспертизе будет. Видишь, жертва, скорее всего, была в кофте с высоким воротником, и удавка зацепилась за одежду.

— Удавка? — переспросил он.

— Да, это была струна — то есть, скорее всего. Потому что оплетка отобразилась, а не гладкая проволока. Но смотри дальше, убийца стоял сзади, а жертва сидела, вот он и тянул на себя, чуть вверх. И тут струна соприкоснулась с кожей, здесь и здесь, вот и получились разрезы. Тонкие, вот участковый и не увидел. Хотя он вообще удушения не заметил.

— А можно понять, что это за струна? — Орлов посветил фонариком сначала на один след, потом на другой. — Откуда?

— Ну, только если мы её раздобудем и сможем сравнить с характером повреждений. Для пианино, думаю, слишком тонкая, да и я не знаю, сильно там гибкая струна или нет, чтобы задушить. Может, от гитары — последняя шестая, например. Тут с маху не определишь.

— Вот Яков Вениаминович невовремя заболел, — сокрушался Ванька. — Он же в музыкальную школу ходил в детстве, на скрипке играл, что ли. Сразу бы определил, чем душили.

— Ваня, где одежда её? — спросил я.

— Ща! — он умчался и вскоре вернулся с пакетом.

Женщину привезли в белой вытянутой водолазке, давно не стиранной, с жёлтым жирным пятном на груди. Но на воротнике заметен след, в увеличительное стекло видно, что текстиль чуть надорван.

— Крови мало, — заметил Орлов, — если бы не кофта, всё бы разрезал. Но и пальцы бы свои покоцал. Ещё когда на Кавказе были, там чех один нашего часового задушил проводом от телефона, потом скрылся в ауле. Нашли по следам на руках, он пальцы тогда сильно порезал.

Он сам машинально показал свои руки, и мы с Ванькой тоже. Конечно, пальцы у нас были целые.

— Могли быть рукоятки специальные, — предположил я. — Но вообще это хорошее наблюдение. Возьмём на заметку.

На это мы и в первую мою жизнь обратили внимание, что маньяк пользовался чем-то, чтобы не травмировать руки. Но саму удавку мы так и не нашли тогда, даже не сразу поняли, что он душил струной, уже потом разобрались, по следам на одежде и коже. Но куда он её выбросил, маньяк Кащеев так и не признался.

Он вообще ни в чём не успел признаться, но доказательств хватало для передачи дела в суд, да и поймали его на горячем, когда он при нас напал на девушку. Тогда мы его и взяли.

Но перед судом его нашли мёртвым в СИЗО, задушенным так же, как и его жертвы. Как выяснили потом, это постарался блатной сосед, у которого родственница погибла от его рук. Кто-то передал ему, что маньяк, совершивший это, находится с ним в одной камере, вот и хана пришла Кащееву.

Хотя мы пытались выбить, чтобы его поместили в спецблок или в ШИЗО, в одиночку, но его посадили в общую камеру со всеми. Он вёл себя хорошо, ни на кого не кидался, и руководство СИЗО тогда ответило, что не было оснований помещать заключённого в одиночку, да и особых условий для маньяков не существует.

Но в этот раз надо поймать его раньше. Получается, он-то уже успел наследить, но в той жизни мы этого до двадцатого ноября не знали.

Про маньяка я сказать не могу, но ведь явно, что труп криминальный, так что подключаем всех. Судмед уже здесь, скоро приехали криминалист Кирилл и следак из прокуратуры. На мою удачу, это был Кобылкин, с которым мы тогда и поймали Кащеева. Он сам, без брезгливости, осматривал тело, внимательно приглядываясь к повреждениям.

— Вот же гад, — говорил он себе под нос. — Чуть не проглядели. И ладно, когда бандитов так душат, почти профессионально и хладнокровно, сразу понятно, что киллер. А тут… обычная тётка. Лишь бы не серия с маньяком нарисовалась.