— Если соединить чары света с ритмом вальса, лепестки будут раскрываться в такт, — предложила Лира, чья страсть к музыке переросла в мастерство водно-звуковых заклинаний. Рю, скрестив руки на груди, кивнул:

— Проверь на манекенах. Если сбой — переделываем.

Ария наблюдала, как он, обычно сдержанный, вкладывает в каждую деталь частицу себя. Когда зашла речь о люстрах, он настоял, чтобы вместо кристаллов использовали сферы из закалённого эфира — они могли менять цвет, реагируя на эмоции танцующих.

— Это рискованно, — возразил староста факультета защиты, — эфир нестабилен.

— Как и мы, — парировал Рю, и в его тоне прозвучала уверенность.

По вечерам, когда основные работы заканчивались, Ария и Рю обходили зал, проверяя каждую деталь. Однажды они застали группу первокурсников, пытающихся подвесить хрустальные колокольчики к потолку. Нити путались, магия левитации давала сбой, и самый младший, Таран, чуть не уронил целую гирлянду.

— Давайте иначе, — Ария подошла, сняла с запястья ленту-оберег. — Сплетите нити в косичку — так они выдержат тяжесть. А колокольчики зарядите не левитацией, а заклинанием ветра. Пусть танцуют сами.

— Как Знак Пары? — улыбнулся Таран, и Ария почувствовала, как тепло разливается по груди.

Рю, наблюдавший молча, позже сказал ей:

— Ты видишь суть вещей. Не магию, а связи.

— Мы научились этому вместе, — она взяла его руку, и в этом жесте не было ни капли сомнения.

Последней проблемой стали столы для угощений. Повара из кулинарного клуба, знаменитые своими огненными десертами, отказались работать рядом с учениками-некромантами, чьи блюда источали морозный аромат смерти.

— Или они, или мы! — кричал глава поваров, Криг, извергая искры из ноздрей.

Рю, вместо того чтобы читать лекцию о терпимости, предложил эксперимент:

— Создайте одно блюдо вместе. Ледяной персик, фаршированный пламенем. Если гости выживут — у вас будут отдельные столы.

Студенты замерли, затем робкий некромант Элвин протянул руку над фруктом. Морозный туман обволок кожуру, а Криг, фыркнув, вдохнул в сердцевину сгусток огня. Когда десерт подали Арии, тот взорвался у неё во рту каскадом контрастов — жар и холод, жизнь и покой, грань между которыми исчезла.

— Это… идеально, — она выдохнула, и теперь столы стояли рядом, а повара обменивались рецептами.

Академия, окутанная вечерними сумерками, преобразилась. Сквозь витражные окна Большого зала струился мягкий свет люстр, отражаясь в позолоте рам и мраморном полу, отполированном до зеркального блеска. В воздухе витали ароматы жасмина и свежего воска, смешиваясь с тихим гулом ожидания. Сегодняшний бал выпускников был не просто прощанием с прошлым — он становился мостом в будущее, и это чувствовал каждый, кто переступал порог зала.

Ария стояла перед зеркалом в своей комнате, пальцы дрожали, застёгивая последнюю пряжку на платье из серебристого шёлка. Ткань переливалась, как лунная дорожка на воде, а воротник, украшенный кружевом, обрамлял её лицо, делая черты хрупкими и одновременно торжественными. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять учащённое сердцебиение. За дверью послышались шаги и, прежде чем она успела обернуться, в проёме возник Рю.

Его образ заставил её замереть. Чёрный мундир с вышитыми серебром узорами подчёркивал стройность фигуры, а в глазах, обычно таких сосредоточенных, горел непривычно мягкий свет. Он протянул руку, и его голос прозвучал тише, чем обычно:

— Готова?

Они шли по коридорам, где тени от световых сфер плясали на стенах, словно предвосхищая главный танец вечера. Зал встретил их волной тепла и музыки — струнные инструменты переплетались с мелодией флейты, создавая ритм, под который хотелось дышать в унисон. Выпускники, преподаватели, гости — все замерли, когда Ария и Рю вышли на паркет.

Первый аккорд вальса прозвучал, как удар сердца. Их руки встретились, пальцы сплелись, и пространство вокруг растворилось. Они двигались легко, будто годы тренировок слились в этом моменте в нечто большее. Рю притянул её ближе, и его шёпот коснулся её уха:

— Ты прекрасна.

Он отпустил её руку и, прежде чем она осознала его намерение, Рю опустился на колено. В его ладони, дрожащей от сдерживаемых эмоций, лежало кольцо — два сплетённых обруча, инкрустированных сапфиром и алмазом.

— Ария, — его голос прозвучал громче музыки, громче аплодисментов, громче собственного страха. — Согласна ли ты стать моей парой не только в танце, но и в жизни?

Тишина, наступившая в зале, была оглушительной. Она увидела в его глазах отражение своих сомнений, надежд и той силы, что росла между ними с первого дня. Её «да» прозвучало как вздох, как облегчение, как начало.