– Я его не помню!

– Но упрекаешь меня в его смерти. А ведь я убил его честно. В открытую. На поле боя. И твои слезы о нем – просто плевок в мою сторону. Я твой муж, а он – никто. Но ты позволила ему стать твоим первым мужчиной. Так что да – я счастлив, что убил этого сукиного сына. Была бы возможность, сделал бы это еще раз.

– Мне жаль, что все это было в вашей жизни. Жаль, что было в моей. Но сейчас я не хочу воевать с вами. Я готова на компромиссы. На мир. На любые ваши условия, кроме откровенно жестоких, ставящих меня на колени, унижающих, превращающих в невольницу. Я рассмотрю любые предложения, но я никогда, – тяжело сглатываю, – никогда не стану с вами спать против воли, уж лучше убейте.

– Удивительно, Анна, – зло усмехается муж, – ты готова на все, кроме того, что мне действительно нужно.

– Почему вы не дадите мне развод? Я уеду в Саорель, если хотите. Он будет вассальным, увеличьте налог, я выплачу любую сумму, я отдам вам все права на любые изобретения, я подпишу любые бумаги…

– Я хочу тебя, Анна, – рычит он. – Мне плевать на все остальное.

Я в третий раз просто немею.

Он сказал, что…

– Не заставляйте меня, – тяжело втягиваю я воздух, – если вы хоть раз силой…

– Подписав мир и передав тебя в Эсмар, твой отец заключил со мной сделку, а это значит, что ты будешь спать со мной и рожать детей, – припечатывает он и прежде, чем я успеваю что-либо сказать, бросает: – На этом все.

Я все еще сжимаю кулаки и покусываю губы. Будь я женщиной из этого мира, воспитанной в духе времени, я бы, пожалуй, не нашла причин для отказа. Император, будучи настоящим волевым красавцем, выбирает меня на роль супруги и матери его детей – просто восторг. Но я, Нина Виннер, подумываю только о том, что коронованным вдовам тоже можно устроиться в жизни.

– Мне жаль, что вы предпочли стать мне врагом, – говорю я прежде, чем уйти.

Мэтр Финч после своего возвращения в Рьен каждое утро осматривает императора, передает мне все о состоянии его ран и советуется о дальнейшем лечении. Если требуется мой визит к больному, то он обычно начинается с моего скупого: «Все, как обычно?» и императорского сквозь зубы: «Да». На этом наш состоятельный диалог, как правило, заканчивается. Хотя иной раз я спрашиваю: «Болит?» и всегда получаю в ответ: «Терпимо».

Присутствие императора в Рьене делает мой дом объектом пристального внимания. Мне приходится нанять целый штат слуг и выписать мебель, чтобы лорды, которые тащатся в замок, не посчитали себя оскорбленными. Я встречаю их при полном параде, и они лицемерно кланяются, не понимая моего статуса. То, что император благосклонен ко мне, не дает им покоя. А еще они посещают деревню и всякий раз восклицают: «Ваше высочество, это невероятно!» Улицы в Рьене чисты, дети опрятны, есть школа и настоящий «фельдшер» в лице обученной мною Асиньи, местные жители заняты работой и получают зарплату. На моем столе различные угощения, всего в достатке.

Те лорды, что раньше смотрели на меня с презрением, теперь не могут скрыть изумления. А мне плевать. Я извлекаю выгоду: договариваюсь о том, что сыры и мед на стол его величества и знати будут поступать из Рьена, настаиваю на том, что нужно расширить лекарскую школу в столичном университете и организовать обучение сестер милосердия, акушерок, а также анестезиологов и врачей различной специализации. А еще, я полагаю, нужно заставить каждого землевладельца позаботиться об обучении своих людей.

Советники, бесконечные вереницы просителей, военные командиры – все пытаются штурмовать спальню его величества. И всем я оказываю прием, если камергер императора, лорд Мале, велит мне это от имени Уилберга.

Когда прибыли герцог Бреаз и граф Денвер, взмыленные и грязные после дороги, они тотчас были направлены к императору, а лишь затем им было дозволено поесть и помыться.

Реиган никому ничего не спускал, будь то друг, брат, сват или собственная жена. Он требовал доклад в строго установленное время – в шесть утра каждый божий день, но сперва начинали носиться его слуги, потому что он изволил бриться. Мэтр Финч каждое утро торчал у него по четверть часа, и лишь затем Реиган принимался за дела. Граф Денвер, которого Уилберг называл просто Гийом, практически спал у постели его величества, потому что дела с южным королевством становились все хуже, а отложенная коронация, болезнь и отсутствие прямых наследников Уилберга ставили Эсмар под сильнейший удар.

Все жутко торопились поставить Реигана на ноги, поэтому одного Финча оказалось мало. В Рьене теперь толклись и другие лекари со своими ланцетами для откупоривания крови, теориями о волшебных точках на теле и гармонии жидкостей, и я передала его величеству, что, если он хочет умереть, то может воспользоваться их услугами.

Этих шарлатанов не было уже к вечеру. Но наши отношения с Реиганом не стали теплее. Напротив, они настолько обострились, что мы и пяти минут не могли провести друг с другом без обмена «любезностями». Особенно после того, как однажды утром он сказал: «Сегодня я говорил с капитаном Эртом, Анна». Подобные его выпады меня безмерно бесили, потому что я никогда не знала, что за ними последует. «И что?» – кажется, спросила я. «Я усилил твою охрану. Капитан Эрт головой отвечает за твою безопасность». «Отлично!» – выпалила я, еще не представляя к чему это ведет. «Ты очень важна, Анна. Если ты неожиданно пропадешь, это меня расстроит». «Пропаду? То есть, вы имели в виду, сбегу?» И в ответ получила: «Да, я имел в виду именно это».