Шрифт:
И так обидно и больно, будто нож воткнули в сердце.
– Сегодня до конца дня вас рассчитают, – сурово бросил директор. – Все. Свободны.
Слезы подступили к горлу.
Надо бы объясниться, но я даже говорить не могла. Меня колотило изнутри.
Проблеск сознания случился, когда я села за написание заявления на увольнение по собственному, потому как слезы закапали на бумагу. Как дошла до кадров не помню, что говорила им – тоже.
Очнулась уже на крыльце: в руке справки и трудовая, в пакете чашки с тарелками, подмышкой рамочка с почетной грамотой «Лучшему работнику отдела».
Сцена 7. С черного входа в новую жизнь не врываются
– Повторите, пожалуйста, – заикаясь и шмыгая носом сказала я официанту.
– Повторить?
– Да.
Оторвусь сегодня по полной, раз жизнь пошла под откос!
Официант с недоумением пожал плечами.
– Значит, еще чаю. Зеленого с жасмином. Верно?
– Да, – кивнула я, стирая слезы с щек.
Оторвусь по полной.
– И еще чизкейк и десерт «Лав стори»? – вскинул брови официант.
– Да, – снова кивнула я. – И еще один чизкейк с собой, пожалуйста.
Ох, уж я бунтарка, ох, уж дикарка…
Давлюсь десертом, попутно размазывая слезы по лицу.
Это они еще пожалеют… Такого работника потеряли. Нужно было давно самой уходить. Да, такого спеца, как я, с руками оторвут.
Глаза от слез опухли, темно-каштановые пряди выпали из хвоста, рот выпачкан в креме. Я с безразличием смотрю на соседние столики и ковыряю вилкой остатки чизкейка на тарелке.
У меня есть кое-какие накопления. Справлюсь. Без работы долго не останусь точно.
До появления Квазара не больше пяти минут. Я специально заняла столик рядом с проходом – всегда так делаю. А еще правило номер один: приходи всегда заранее, делай заказ, оплачивай и жди. Всегда выручало.
На самом деле мне плевать на Квазара. Сегодня утром я даже не помышляла о встрече и хотела было написать ему, что все отменяется. Но какая-то чертяга внутри меня, вылупившаяся в тот самый миг, когда я была вышвырнута за порог предприятия, где проработала двенадцать лет, заупрямилась.
И теперь я предвкушала полное фиаско.
Дело в том, что я сомневалась в реальности мистера Инкогнито.
Я затолкала в рот остатки десерта и застыла, потому что в кафе появился Квазар.
Ну, мое недоумение не было бы столь глубоким, а потрясение сильным, если бы сюда вошел сам дьявол.
Шум, царящий в зале, превратился в тихий рокот.
Присутствующие стали свидетелями взрыва атомной бомбы в самом центре Краснодара – бум, нас всех сметает к чертовой матери! И, если я забываю жевать, испытывая самый настоящий ужас, то все остальные просто сомлели от восторга, ибо мужчина, что посетил нас этим вечером, был сотворен ангелами. Мы ослепли, просто глядя на него. Квазар – именно то, что нужно, чтобы описать этого человека, ибо он ярок настолько, насколько хватает возможностей человеческого зрения.
Когда он останавливается у моего столика, я все еще не верю.
Но осознание приходит слишком быстро и отзывается острой вспышкой стыда. Я ловлю на себе взгляд этого человека и будто вижу себя его глазами: заплаканная, с поплывшей тушью, с растрепанным хвостом, в джинсах и простой белой рубахе. Но хуже всего, чертов десерт все еще у меня во рту.
Мужчина присаживается напротив.
Он как на фото и даже лучше… многим лучше, потому что помимо того, что я его вижу, работают еще как минимум два моих органа чувств: слух и осязание. А этот незнакомец пахнет воистину прекрасно. И говорит, черт, тоже.
– Здравствуй, Марина, – его голос звучит уверенно, мягко и глубоко.
Он пробирает до мурашек.
Если бы он спросил корень из двадцати пяти я была бы удивлена меньше, нежели услышав свое имя, произнесенное этими потрясающими губами.
«Лав стори» почти встает у меня поперек горла, но я проглатываю и запиваю чаем. Все это проделываю под пристальным взглядом моего визави и смертельно краснею.
Собственный стыд и уязвимое положение перед этим человеком почему-то наполнили меня злостью: на себя, на него, на Олю, которая все это устроила, и даже на невольных зрителей, которые сейчас недоумевали, что этот красавчик нашел в такой, как я?
Между тем, он заметил, что я уже успела сделать заказ и слопать сразу пару десертов.
Его губы тронула легкая улыбка, но взгляд темных глаз остался холодным.
– Скажи, – вдруг произнес он, – что такого ценного в тебе?
Пожалуй, это худший вопрос, с которого следует начинать близкое знакомство. Такие вопрошатели у меня, как правило, отсеиваются еще на стадии виртуального общения.
– Золотые сережки, – ответила я.
Красивое лицо, в случае с Квазаром, не гарантирует хорошего человека. А, возможно, и маскирует плохого.