— Хм… Раз так, идём расскажешь, — невозмутимо объявил Шейн. Моргнуть не успела, как этот нахал обхватил меня руками и, подняв в воздух, понёс в комнату. Спасибо хоть в мою, а не свою.

— Сумасшедший, прекрати! — я зарделась, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Фасон платья не был рассчитан на подобное передвижение. Пока я трепыхалась и боролась со скользящей тканью, то и дело норовившей приоткрыть стратегически важные места, Шейн без труда преодолел оставшееся расстояние. Толкнул дверь, оказавшуюся незапертой, занёс меня внутрь комнаты и уже там поставил на пол.

— Ты была права, — произнёс он, опережая мои возмущения. — Когда мы впервые встретились, я посчитал тебя очередной эгоцентричной и избалованной девицей с влиятельными родственниками.

— Если ты пытаешься извиниться, то над вступлением стоило поработать лучше, — я со скепсисом выгнула бровь и скрестила руки на груди, принимая закрытую позу. Не потому, что пыталась огородиться от разговора, а чтобы хоть как-то прикрыться. Казалось, что тонюсенький шёлк вообще ничего не скрывает от посторонних глаз.

— Первое время мной действительно двигал долг перед твоей мамой. То, что она сделала, на что пошла ради спасения чужого ребёнка… За такое вряд ли можно расплатиться когда-либо. — Шейн держался джентльменом, глядя мне исключительно в глаза. И, кажется, даже немного нервничал. — Но чем дольше я наблюдал за тобой, тем сильнее рвался шаблон взбалмошной эгоистки. Ты не хваталась за привилегии, доступные благодаря отцу. Не пренебрегла дружбой с оборотнями, полукровкой и даже вампиром. Без раздумий согласилась помогать Гаспару… Я разглядел хорошего человека, за которым хотелось приглядывать. А после турнира окончательно осознал, что не смогу себя простить, если с тобой что-то случится.

Я почувствовала, как румянец плавно пробирается к кончикам ушей от звучавших признаний, и всё же с жадностью вбирала каждое произнесённое слово. Слышать откровения от Шейна на свой счёт было чем-то экстраординарным и затягивающим.

— Ты спрашивала, почему я не рассказал тебе обо всём сразу. — Шейн взял небольшую паузу, должно быть, собираясь с мыслями. — Как я уже говорил, в тот день, когда мне пришлось переправлять тебя в Мальфгард, ты вела себя, мягко говоря, своенравно. — Уголок его губ дёрнулся в усмешке, а я, не сдержавшись, громко хмыкнула. Вспомнила, с каким остервенением боролась за свою свободу. — Я не знал, чего ожидать от тебя и как ты распорядишься полученной информацией. А спустя время, когда понял, что Мария чародейка, мне не хватило духу признаться, что вина за её исчезновение лежит на мне.

— Это не так, — я нахмурилась, в корне не соглашаясь с услышанным. — Ты был всего лишь ребёнком. Умирающим ребёнком, — значительно подчеркнула; говорить стало тяжело, но я продолжила: — Это её выбор. Не сомневаюсь, что она отдавала себе отчёт и понимала, на какие риски идёт. И как бы мне ни было горько от разлуки с ней, я горда, что она не прошла мимо чужой беды.

Глаза Шейна засветились благодарностью, и он кивнул, негласно говоря «спасибо». Кажется, кто-то нуждался в принятии произошедшего не меньше меня.

— Что там случилось на паре у Кибелы? За что пострадала ваза?

— Ничего особенного, — я состроила гримасу, как бы подтверждая незначительность проблем. Зачем обременять его нашей враждой с Кельвином, тем более, когда я сама не знаю, из-за чего она началась. — Не смогла освоить магию огня.

— Хм, — в очередной раз изрёк Шейн. Сегодня он был подозрительно задумчивым. — Тебе известно, что только тридцать процентов ведьм из ста овладевают огненной стихией?

— Предлагаешь не заморачиваться и прекратить попытки? — удивлённо переспросила. Тактика сдаться и забить на обучение была не в его духе.

— Наоборот, — улыбнулся мужчина, укрепляя догадки на свой счёт. — Убежден, что как раз тебе это под силу.

Внутри что-то шевельнулось, откликнулось и потеплело. Он верит в меня? Или дело в том, что я не совсем ведьма?

— Если помнишь: в любой магии немаловажно состояние самого человека. Эмоции и чувства способны влиять на резерв и первые толчки в изучении новых навыков. Импульсом может послужить что угодно: страх, злость, любовь, благодарность.

Соглашаясь, кивнула, припоминая, что именно страх за свою жизнь помог мне освоить первые два заклинания. С магией огня же дела обстояли иначе.

— Я уже пыталась работать через эмоции, — грустно вздохнула. — Поверь, я злилась так сильно, что лесные тролли могли бы позавидовать.

— Вот как. — Шейн снова наградил меня взглядом, погружённым в мысли, а затем так вообще без тени смущения осмотрел с ног до головы. Плечами разве что повёл, будто рубашка стала тесноватой. — Подожди, сейчас вернусь, — бросил он и без лишних объяснений выскочил за дверь.

А он знает, как заинтриговать.

Каждая секунда в его отсутствие длилась словно час и изводила меня любопытством.Что он задумал?