Повисла тяжёлая тишина.

Сказать, что я была в шоке, — ничего не сказать. Я встала как вкопанная и часто заморгала. Перед глазами всё поплыло. Осознание услышанного приходило медленно и сокрушительно. Получается, мне оставалось либо прилежно учиться и жить там, где совсем не хочется, либо заработать амнезию, или того хуже, тронуться умом.

Прекрасно.

— Отец знал об этом? — Мой голос прозвучал так тихо и хрипло, что я не сразу его узнала. — Виктор знал об этом, когда отправлял меня в академию? — повторила я уже громче. — Знал, что лишает выбора?

Шейн, похоже, только теперь заметил, что я больше не иду за ним, а стою на месте, и тоже остановился. Он смотрел на меня, поджав губы. Смотрел и молчал.

— Да, знал, — наконец произнёс парень.

Показалось, будто мне влепили звонкую оглушительную пощёчину. Как отец мог так поступить со мной?

Солоноватый ком подошёл к горлу, и я закусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться от обиды и безысходности. Хорош дуэт. Один решает за меня, где мне жить и учиться, второй силком затаскивает в чужой мир. Будто я и не человек вовсе, а переходящий трофей.

— Да какое вы имеете право? — уже вслух задала я назревший вопрос. Злость разрасталась во мне, подобно спущенному с горы снежному кому. — Почему нельзя было просто оставить меня в покое?

— Не мне об этом рассказывать. Скажу лишь, что у твоего отца были на то причины.

— Ну конечно же были! — я презрительно фыркнула. — Виктор Блэквуд ничего не делает просто так. У него всегда есть причины, и только он знает, как будет лучше.

Чувство несправедливости буквально пожирало меня изнутри, а потом я вдруг поняла. Всё, что мне нужно, так это просто не попасть в академию. Если не начну учиться там, копаться в моих мозгах не будет надобности.

Продумывая план будущих действий, я упустила момент, когда Шейн ко мне приблизился, а в следующее мгновение меня с неистовой силой дёрнули в сторону и прижали спиной к ближайшему валуну.

— Ты что творишь? — оторопела я от такого поворота событий. — Пусти, — я толкнула ладонями парня в грудь, надеясь высвободиться, но тот даже не колыхнулся. С таким же успехом я могла двигать валун. Сколько же силищи в этом гаде?

— Тише, — шикнул притеснитель, перехватывая мои ладони своими руками и прижимая их к камню. — Пожалуйста, не шуми, — попросил он, настороженно поглядывая за валун. И я послушно застыла статуей. Моё положение не позволяло увидеть, что там происходит, оттого беспокойство возросло в разы. Страх липкими лапками забирался в душу.

Казалось, воздух, вода, камень — всё похолодело. Неприятные мурашки поползли по позвоночнику, и я почувствовала чьё-то присутствие.

Нет, я ещё никого не видела, но уже знала: кроме нас здесь есть кто-то ещё.

И я не ошиблась. Минуты не прошло, как из-за камня показалась тонкая женская фигура.

— Не шевелись и молчи, что бы ни произошло, — предупредил шёпотом Шейн, по-прежнему прижимая меня к валуну. Только теперь я сообразила, что тот пытается заслонить меня собой.

Колдун закрыл глаза, его лицо стало сосредоточенным, а губы едва уловимо зашевелились. Должно быть, он читал какое-то заклинание.

Тем временем женский силуэт приближался. На невероятно тощей фигуре висели старые лохмотья вместо одежды, длинные бесцветные волосы развевались в воздухе, будто на ветру. Вот только никакого ветра не было. Но самым страшным было то, что женщина не шла, а парила над водой. Сомнений, что это не человек, не осталось.

Существо медленно скользило в паре метрах от нашего убежища, но когда поравнялось с нами — застыло. Несколько невообразимо долгих секунд оно стояло, точно прислушиваясь. Моё сердце забарабанило как сумасшедшее, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. А затем женская голова резко повернулась и уставилась прямо на нас.

Дикими усилиями я подавила просящийся наружу крик ужаса. Это была не женщина, нет. Во всяком случае, не сейчас. Это были её останки, скелет, обтянутый посеревшей кожей. Губы были синими, потрескавшимися, точно земля от засухи. Глазницы — впалыми и широкими. А в глубине глазниц поблескивали бледно-голубые нечеловеческие глаза. Прошла одна минута, затем другая. И я поняла — она нас не видит. В том, что это была заслуга Шейна, я даже не сомневалась.

Да, она нас не видела, но определённо чувствовала. Иначе как объяснить то, что она смотрела в нашу сторону и не желала уходить? Я изо всех сил старалась не смотреть на неё, уж слишком неприятное и жуткое зрелище это было, однако взгляд каждый раз возвращался к безжизненным глазам. Словно приворожённая я и в этот раз уставилась в глаза-светлячки, да больше не смогла отвести взгляда.

Мелкая дрожь побежала по всему телу, а затем я словно провалилась под лёд. Неистовый холод обрушился на меня с такой силой, что я принялась жадно ловить воздух ртом, задыхаясь. Казалось, что он заполнил каждую клеточку тела. Я больше не дрожала, я тряслась, словно в лихорадке.

— Смотри только на меня, — услышала я у самого уха еле различимый шёпот Шейна. — Посмотри на меня, — приказал он, но так же тихо, чтобы слышала только я.

Бешеными усилиями воли я заставила себя отвернуться от живого трупа и посмотреть на Шейна. Его малахитовые очи тут же завладели моим вниманием. Сейчас они походили на глубокие озёра в летний день, излучая спокойствие и тепло. И вот, что удивительно: это тепло будто и правда передавалось мне, окутывая и согревая. Дрожь прекратилась, а мысли начали проясняться.