— Это моя сестра, Магнолия, — показала Дейзи на миленькую, курносую девочку с такими же кудряшками и такими же большими глазами, когда фигура Блэка испарилась. — Магнолия, это леди Мэтисон, о которой я тебе говорила.

Все произнесено таким тоном, что становилось понятно, как красочно меня костерили.

— Очень приятно, леди Мэтисон, — искривилась улыбка младшенькой.

Врет, неприятно ей. По лицу вижу.

— Леди Мэтисон, — вздохнула Дейзи, — Его Светлость попросил оказать вам одну услугу. Вы только прибыли, никого в городе не знаете, — она порылась в складках своего платья, — поэтому он переживает за вас, — у нее аж на скулах желваки заиграли. — Возьмите, — протянула мне запечатанный конверт.

Я забрала письмо и недоуменно уставилась на двух девиц.

— Не поясните, что это?

— Приглашение, вы, что, не умеете читать? — поддразнила меня Магнолия. — Будет небольшой бал в мою честь, мне исполняется шестнадцать. Я предпочитаю праздновать исключительно, — она подчеркнула, — в личном, дружеском кругу, но раз за вас поручился Его Светлость, да и как я могу отказать Дейзи... Я буду рада, если вы придете.

Приглашали меня отменно, с очень жирным намеком, чтобы я не воспользовалась приглашением. Первым порывом было вернуть конверт хозяйкам, но через секунду я все-таки сочла, что мне надо там появиться. Неприязнь неприязнью, но я действительно никого не знаю.

Закончив беседу с двумя леди Уоррен, я не знала, к кому обратиться. Идти к Уэйду? Хороший план, но я уже мозоль на языке набила. Не хочется тревожить мужчину глупыми вопросами. Можно попросить о помощи леди Лейк, но та только родила. Уместно ли обсуждать с намечающийся бал?

В конце концов, я же как-то обходилась без Блэка и Лейк, пока училась в академии. Что, я платья подходящего себе не найду? Мне не нужно что-то вычурное, вечернее. Пусть это бал, но вряд ли Магнолия обрадуется, если я приеду в распоследнем эпатажном изделии портного из столицы. Обычный праздник по случаю дня рождения девушки в аристократичной семье.

Я открыла конверт и прочитала их приглашение. Завтра мне надлежало явиться в поместье Уоррен. Полагаю, никто не будет против, если я обращусь к местным модисткам.

Получив письмецо, на короткое мгновение сочла, что Дейзи и Магнолия были уж очень услужливы. Где-то закралась надежда на нормальные отношения, и что при новой встрече рядом с нами не будут вянуть цветы и замертво падать птицы. Я не понимала всю силу женской мести.

Вошла в первый попавшийся магазин на улочке Лавенхейма. Изучала ряды и постепенно теряла разум.

Не было чего-то простенького, того, чтобы понравилось бы мне, или мало-мальски приличного. А когда я нашла более менее подходящее платье, продавщица буквально увела его из-под моего носа.

— Простите, оно уже заказано, — объявила она.

В первом магазине я смирилась. Подобное случается.

Вошла во второй, кинула свой взгляд на зеленое, открытое, виднеющееся с витрины, и там мне дали от ворот поворот. Его перекупили за час до меня.

В третьей и четвертой лавке меня накрыли сомнения. Я ведь не выбирала фасоны, которые пользовались успехом. Напротив, я предпочитала такое одеяние, которое не оденет другая красотка.

Получается, мне отказывали... специально?

Постепенно стало доходить, что Дейзи и Магнолия не сомневались, что я не приду. Просто потому, что я не куплю это долбанное платье.

На шестом магазине мой энтузиазм окончательно стих. Можно было явиться в том, что завалялось в моих чемоданах, или не приходить вовсе, но что-то мне подсказывало, что две интриганки на подобное и рассчитывали.

Вернувшись в домик, я села на крыльце и обдумывала сложившуюся ситуацию.

Меня не должны занимать их козни. Мне потерпеть... год. Всего-то, но на деле было безумно обидно.

Жалея себя, я расплакалась. Не пряталась, не стеснялась. Считала, что меня никто не видит. Помимо злополучного бала я оплакивала... всю себя. Для жителей Лавенхейма я в роли захватчицы, демоницы, хотя они мне не сдались. Я мечтала выбраться даже не отсюда, забыть всю Терралию, переместиться к себе, где цинизм и жестокость воспринимались иначе. Дома я умела бороться с выпавшими испытаниями и превратностями, а в новом мире действовала осторожно. Словно мне назло, судьба продолжала избивать меня, как бесхребетную тряпичную куклу.

За моим грустным занятием меня застал Его Светлость. Я завывала, он гулял. Почему бы и нет? Мало я позорилась сегодня?

— Кхм, — кашлянул мужчина, обнаруживая себя.

Остановив поток слез, я вытерла щеки платочком и воззрилась на него.

— Я вам помешала?

— Нет, — выпрямился он, одаривая меня странным взглядом. — Я прогуливался по...

— Тогда, — у меня не было сил на вежливость, и я грубо его перебила, — если вас не затруднит, гуляйте подальше. У меня приступ жалости к себе.