— О какой награде идет речь?

— Капитанам «Черного черепа», каждому будет выделен дом и передано какое-нибудь дело, что приносит легальный доход. А матросам — амнистия.

— А мне лично, что причитается? Как лидеру «Черного черепа» — содружества пиратов, что избавит Ваше Величество от будущих тягостей передачи власти.

— Просторный дом, какое-нибудь прибыльное дело, что сам выберешь из предложенных, и титул Графа[6]. Станешь человеком, что имеет право на неформальные со мной[7] встречи. Но для сих благ нужна лишь смерть одного неприятного человека. Ты согласен? — решило Его Величество, что пришло время обратиться к человеку перед собой на «ты».

— Вы же не знаете мою биографию, прошлое, да? — вопросом на вопрос ответил Эдвард, старясь проанализировать вышесказанное.

— Ничего конкретно. До этого дня я о тебе и не знал. Приплыву вновь в Лондон, нарою что-нибудь на тебя. Я знаю лишь о твоем факте отплытия из Лондона пару лет назад.

— Вынудили. С четырнадцати лет сирота, ребенок покалеченным тем славным городом, что ни вам ни мне не в милость[8].

— Убьешь Палмера — бедным не умрешь.

— Если я умру, титул, дом, дело перейдет по наследству сначала моей жене, а потом детям?

— Естественно. — Георг оперся на спинку стула, впервые за весь разговор обхватив подлокотник. — Этот титул будет принадлежать твоей семье до тех пор, пока не омрачит себя. С момента убийства Палмера тобой, твой род — Джонсоны, станет в ряд с главными родами Лондона, и всей Великобритании.

— Неужели и вправду Дэвид настолько мешает?

— Ты еще даже не представляешь на сколько. Титул я присвою тебе только тогда, когда лично ты заявишься ко мне во дворец. Тем самым убрав и тебя с этого моря.

— То есть я могу убить Палмера и прибыть в Лондон спустя три года, и ты даже тогда дашь мне титул?

— Да. Нужно будет лишь явиться ко мне во дворец. Я-то тебя запомню, но тебя просто так не пропустят. Поэтому я сейчас выпишу тебе своеобразный пропуск, что откроет для тебя долгожданные двери. Есть листок и перо? — Георг оторвал свою спину от спинки стула и наклонился к столу, кладя на него свои руки.

— Да. — Эдвард без особого энтузиазма открыл первый ящик и достал немного пожелтевший лист. — Вот перо и чернила. — и пододвинул к королю чернильницу с пером, что все это время стояли на самом краю стола.

— Благодарю. — Георг обмакнул перо и начал писать, проговаривая все написанное. — «Я, Его Величество Король Великобритании и Ирландии, Герцог Брауншвейг-Люнебругский и курфюрст Ганновера, Георг Первый, разрешаю впустить во дворец Эдварда Джонсона, известного пирата, и разрешаю ему аудиенцию со мной. О прибытии ко дворцу Эдварда Джонсона, приказываю срочным образом уведомить меня лично. Характерные черты: брюнет, голубые глаза и шрам на правом глазу, переходящий с брови на щеку, шрам старый. И считать этот пропуск действенным с двадцатого февраля 1716-ого года и до скончания веков, то есть бессрочно.» И подпись. — Его Величество согнуло самый важный листок бумаги пополам и отдало его в руки молодого человека. — Вот. Это твой билет в безоблачное будущее, не потеряй, а то больше встретиться у нас возможности не будет.

— Теперь я хоть уверен в ваших словах. — с явной нотой недоверия произнес юноша, чуть лаская своими пальцами бумагу.

— Не веришь до сих пор?

— Как же догадались? — напыщенным сарказмом прыскать было не к месту.

— Тогда станьте тем человеком, жизнь которого люди в Лондоне буду обсуждать и без наград. Вряд ли я решусь убрать такую большую фигуру с доски. В конце концов, придумайте или создайте рычаг давления на меня в будущем. Раз так вам будет спокойнее.

— Удивительно, какие вещи я от вас слышу.

— Эдвард, мне безразлична судьба мелких сошек под ногами. Когда вы станете достойной фигурой я и сам захочу сохранить вашу жизнь.

— Чувствуется мне, что у вас на меня есть долгоиграющие планы.

— Пока не время. Выполните данные обязательства, тогда и поговорим.

— А как мне довести до вас о смерти Дэвида?

— Я сам все узнаю, у меня в море свои люди. От вас требуется только убить его.

— Я понял. — Эдвард убрал «билет» в первый ящик стола.

— Значит, мы договорились? — Георг первый встал со стула.

— Да. — юноша повторил за Георгом, человеком что освободил его от тягостей переживаний, и пожал ему руку.

— Теперь мне нужно уплывать, сейчас шесть часов, и я бы не хотел, чтобы меня кто-нибудь видел. В это море я больше не приплыву. Дальше действуйте, как сами знаете, принимайте решения, но итог должен быть один.

— Это-то я понимаю.

Эдвард и Георг вышли из кабинета и спустились на первый ярус, на котором их заждались уже Тич и Джерри, попутно решившие себя развлечь и сыграть в кости.