Но сказать это стоявшему рядом Дугалу я не успел.

Потому что мне стало очень смешно, когда я нас рассмотрел. На Дугале была ночная рубашка, как в старину, до пят, и ночной колпак. Он был похож на привидение и еще на старика Скруджа из хорошего фильма, где дед был злобный и жадный, а потом провалился во что-то вроде местного Междумирья и вышел оттуда добрым и щедрым, стал танцевать и дарить подарки. Вот для Флая и Ди это фильм, а мама мне эту книжку как-то читала, когда мистер Диккенс ее только написал.

Я не стал думать сейчас о маме, потому что это грустно очень. И посмотрел на остальных. Ди была в розовом платье принцессы и с маленькой короной набекрень. Она сделала шаг и чуть не упала, потому что встала на шлейф. Я помог ей завязать шлейф вокруг пояса и увидел, что она еще и в белых гетрах. Вот это мы попали — это значит, что теперь она Энджел. Каждый раз, когда Ди ссорится с мамой — к счастью, это нечасто — она надевает белые гольфы или гетры и становится очень приличной и правильной девочкой. На день, два, а то и три. Ужас.

А вот Флай почти не изменился. У него только появилась трость. Крутая трость, загляденье, с кучей шестеренок на набалдашнике. Такая пригодится и в драке, и в горы ходить.

— Что за цирк? Я хотел погибнуть с честью, — проворчал покрасневший Дугал, осматривая свои голые ноги под длинным подолом.

— Я фея твоих кошмаров и запрещаю тебе умирать! — заявила Ди, поправляя корону, потом добавила. — Конечно, если ты будешь хорошим мальчиком.

Я порадовался, что она упражняется в нанесении добра и справедливости не на мне. Больше пока радоваться было нечему — от общего уныния вокруг стало зябко. На мне, судя по рукавам, почему-то была льняная рубашка с зеленой вышивкой, в таких обычно рисовали ши — видно, сон Дугала решил пошутить над моей фамилией. В ней я мерз, но штаны и неудобные с непривычки старинные сапоги немного спасали.

— Хочешь, я тебе сапоги отдам? — спросил я Дугала. — Удобнее будет.

— Угу, в этой вот ночнушке и сапогах еще не хватало ходить…

Дорога впереди поднималась вверх, на холм, но среди домишек в полутьме я видел только ее ближайший кусок.

— Флай, у тебя фонарик есть? — я не сомневался, что друг потащил много полезного даже в магический сон.

— Нет, только зажигалка. Я из фонарика батарейку вставил в звонок для велосипеда-амфибии.

— Видишь вот эти стойки с мисками наверху?

— Это не миски, а чаши! — возмутилась Ди, которая стала совсем Энджел и занудничала, как ей положено.

Я вздохнул:

— Пофиг. В них масло. Значит, можно зажечь, и будет светлее.

— Поднимайся к сиянию вершины, — мрачно сообщил Дугал. — Девиз наш. На шкатулке написано было, которую мама грохнула.

— Вот, значит, нам надо сияние…

Тут у меня в руках появилась зажженная свеча, я ее от неожиданности чуть не выронил.

— Оно что мои желания исполняет? — спросили мы с Дугалом хором.

— Оно может быть опасно. Открытый огонь, — не помогла Энджел.

— Скорее мысли показывает, — догадался Флай.

— Значит, нельзя думать об опасной ерунде, — понял я. А то появится. Вот например, дракон…

Флай зажал мне рот рукой:

— Не подавай идеи. Нам тут и так сложно.

— Драконов не существует, — успокоила Энджел. — Это была страшилка для средневековых девиц, чтоб дома сидели. Давно доказано.

— Так то в реальности, — вздохнул Флай, отпуская меня.

Я понял, что, если вдруг дракон уже летит, лучше видеть, откуда, и зажег ближайший фонарик. Потом тот, что был чуть дальше. Потом разозлился, что фонариков много, а дорога большая, и так я весь сон буду их зажигать, и вдруг вокруг меня заплясали огоньки. Они летали, как очень крупные светлячки вокруг столба, а столбом был я.

— Я же говорила, что открытый огонь опасен. Ты еще не горишь? — позаботилась Энджел.

— В следующий раз без асбестового костюма никуда вас не отпущу, — сказал Флай.

— Тебе точно не больно? — спросил Дугал нервно. — Только не впадай в кому, я тебя очень прошу.

В кому я впадать не собирался. Но немного опасался превратиться в сосиску, какие доктор Сью, мама Ди, обычно жарит на костре в день летнего равноденствия. Мы все собираемся у реки, и можно не спать всю ночь. Даже короткую. А еще все приносят еду и жарят на костре сосиски, булку и маршмеллоу. Так вот, у доктора Сью сосиски все время с одного конца обугливаются. Но все равно вкусно.

Я вспомнил, чему меня учил папа про магические способности, и представил, что огоньки мне подчиняются. Это было так здорово, будто у меня под пальцами появились невидимые струны, а огоньки стали музыкой, только я почему-то эту музыку видел. Огоньки послушно поднялись и разлетелись по фонарям, в каждый упало по нескольку искр, и они стали вспыхивать друг за другом. Перед нами туда, вперед, выше по холму понеслась полоса света.

Я надеялся, что Дугал не даст мне по шее за то, что я нахозяйничал в его сне. Но он улыбнулся в первый раз за все это время, и я понял, что ему понравилось. Дальше идти было не так страшно и почти уютно.