Но тюрьма была открыта по расписанию, лучшая и крупнейшая во всем графстве, и шериф Ленс был горд, как будто от рождения дочери.

— Пятнадцать камер, — хвастался он в день открытия. — Это больше, чем в столице графства!

С нынешним засильем бутлегеров пустыми они не останутся.

Теперь, когда Эйприл провела его в мою приемную, он поглядел на Юстаса Кэри и воскликнул:

— Боже мой, Юстас! Подстрелил себя! Тебя точно сурок не покусал?

— Это не смешно, шериф! Я истекаю кровью, скоро наверняка умру!

— Ты слишком упрям, чтобы просто так помереть. Зная, насколько вы с Джеффом Уайтхедом терпеть друг друга не можете, никогда бы не поверил, что ты сам полезешь на его землю. — Он подозрительно прищурился. — Ты точно не от Джеффа пулю получил за незаконное проникновение?

— Я выстрелил в себя, — настаивал Кэри. — Это был несчастный случай.

Я закончил перебинтовывать его рану и вспомнил про подобранный револьвер. Было бессмысленно скрывать находку. Я принес его из машины и отдал шерифу Ленсу.

— Вот его оружие. Не похоже, что из него стреляли.

Шериф понюхал дуло и открыл цилиндр.

— Да что вы, док. Вот гильзы не хватает. И порохом пахнет до сих пор.

— Покажите мне. — Я не мог поверить собственным глазам. Там, где раньше было шесть нетронутых пуль, появилось одно пустое место. — Я не понимаю этого. Готов поклясться, что, когда я осматривал его, он был полон.

Шериф Ленс усмехнулся.

— Оставьте оружие мне, док. Займитесь лучше раной.

— Я не схожу с ума, шериф. Я знаю, что я видел.

Но наш разговор прервало появление старшего сына Джеффа Уайтхеда, Мэтта.

— Док, шериф, — начал он, — вам срочно нужно в гараж Рассела. Этот ваш парень, которого вы сбили, учинил большой переполох. Хэнк Рассел сказал, что машина будет готова только завтра, так он стал требовать себе немедленно другую машину. Говорит, он жутко торопится. Может быть, он гангстер или что-то в этом роде.

— Ничего не слышал про гангстеров-французов, — сказал я, и шериф оживился.

— Говорите, он француз?

Я пожал плечами.

— Похоже на то, но я не разбираюсь.

— Пойдем посмотрим.

Я оставил Юстаса на попечение Эйприл, и мы сопроводили Мэтта обратно к гаражу Рассела.

Француз яростно ругался с Хэнком Расселом, когда мы вошли, очевидно, пытаясь взять напрокат машину для дальнейшей дороги. Но Нортмонт не был тогда столь уж богат на автомобили, и великан Хэнк Рассел лишь продолжал качать головой.

— В чем здесь дело? — вмешался шериф.

Маленький француз обернулся и уткнулся носом в значок на груди шерифа. Тот ввел его в мгновенную панику, и он стал оглядываться, как будто готовился броситься прочь. Тогда, к моему полному изумлению, шериф Ленс достал свой пистолет, взвел курок и совершенно серьезно навел его на парня.

— Вам лучше стоять и не двигаться, — сказал он тоном, на который я прежде считал его неспособным.

___— Что все это значит, шериф? — спросил Хэнк Рассел. — Кто этот парень?

— Если я не заблуждаюсь, то это пресловутый Жорж Рем, иначе известный как Угорь, мошенник, разыскиваемый на двух континентах. И я взял его здесь, в Нортмонте!

То был момент триумфа для шерифа Ленса, но ему не было суждено продлиться долго.

* * *

Как я узнал впоследствии от шерифа и из газет, Жорж Рем провернул множество афер в Европе, прежде чем решил переключиться на Америку. Но свое прозвище, «Угорь», он заслужил за иные подвиги, а именно за отважные побеги из полицейского заключения. Он хвастался, что нет тюрьмы, способной его удержать, и он готов доказать это.

Инцидент, попавший на первую страницу «Нью-Йорк Таймс», касался его последнего ареста в Париже. Доставленный во Дворец правосудия в компании дюжины других обвиняемых, он смог отбиться от взрослых преступников и перемахнуть через стойку на ту сторону, где ожидали допроса несовершеннолетние. Когда одного из них вызвали, Рем взял его за руку и вывел из комнаты, притворяясь детективом. Войдя в зал заседаний, он отпустил юношу и прошел мимо полицейского охранника, назвавшись инспектором секретной службы. После этого Угорь пропал из виду, всплыв спустя несколько недель в Бостоне. Назвавшись французским графом и владельцем коллекции ценных картин, он высосал из местного музея солидную сумму наличности. И всего пару дней назад, по информации шерифа Ленса, бостонская полиция накрыла его в апартаментах, где он остановился. Хотя все выходы охранялись, он вышел под видом молочника, оглушив заранее настоящего молочника и похитив его одежду.

— Похоже, он читал Честертона, — прокомментировал я.

— Кого?

— Писателя. Вы его не знаете, шериф.

— Ну, зато Угря-то я знаю! В Бостоне говорят, он угнал автомобиль у продавца карнавальных принадлежностей и сбежал из города. Они предупредили все отделы полиции в Новой Англии.

Жорж Рем лишь поднял глаза на нас с шерифом и сказал:

— К утру меня не будет в этом городе.

— Это точно! — согласился шериф Ленс. — Я уже позвонил в Бостон, и они пришлют утром двух детективов забрать тебя. Мне с тобой возиться всего одну ночь.