Я стоял, держа стихарь в руке, а потом повернулся и посмотрел на колокольню, которая возвышалась надо мной.

— Я считаю, что следует отправить цыгана в округ, — сказал шериф Ленс, когда я вернулся, чтобы отдать кинжал.

— Почему, шериф?

— Юстас Кэри говорит, что ходят разговоры о суде Линча. Я знаю, черт побери, они не сделают этого, но не могу рисковать. Не хочу повторения истории пятидесятилетней давности.

Я сел напротив него.

— Шериф, расскажите, зачем вы искали Виггера на Рождество. От этого может зависеть человеческая жизнь.

Шериф Ленс поморщился.

— Я же сказал вам, сейчас это не имеет значения.

— Но разве вы не видите, это имеет значение, теперь более, чем когда-либо?

Шериф поднялся на ноги и подошел к окну. На площади стояла небольшая группа людей, смотрящих на тюрьму. Наверное, это подтолкнуло его к решению.

— Возможно, вы правы, док. В любом случае я слишком стар, чтобы хранить тайны. Видите ли, полиция Хартфорда направила мне донесение, подвергающее сомнению личность отца Виггера. Кажется, он не был никаким священником.

— Что?!

— Он выдавал себя за священника в районе Хартфорда в течение двух лет, пока кто-то не проверил его прошлое, и Виггер сбежал из города. Одни говорили, что он возглавлял банду мошенников, другие, что у него были проблемы с прихожанками. В любом случае его репутация была сильно подмоченной.

— Почему вы не сказали мне этого раньше?

— Как я уже говорил, человек мертв. К чему очернять память о нем? В Нортмонте он не сделал ничего плохого.

Дверь открылась, и в комнату вторгся Юстас Кэри, а за ним с полдюжины местных предпринимателей.

— Шериф, в городе ходят разные слухи. Даже если главарь цыган в безопасности в тюрьме, возмущенные люди могут поджечь его лагерь с повозками.

Я знал, что нужно сказать.

— Минуточку. Успокойтесь, и я скажу вам, что произошло на самом деле с отцом Виггером. Он не был убит цыганами либо невидимыми демонами, если не считать его собственного демона.

— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил Кэри.

Я рассказал им, что я только что узнал от шерифа Ленса.

— Разве не очевидно? Пастор стоял в дверях церкви и вдруг увидел нас, идущих нему. Он посмотрел на шерифа и понял, что его тайна раскрыта. Иначе, зачем бы он бежал на колокольню, запирая за собой дверь? Его гнал туда страх, он боялся шерифа Ленса и правды.

— Но кто его убил?

— Когда он услышал, что дверь взломана, а мы поднимаемся по лестнице, Виггер понял, что его карта бита. Он схватил цыганский кинжал и вонзил его в свою грудь. Не было невидимого убийцы и невозможного преступления. Парсонс Виггер покончил с собой.

Потребовались, конечно, доказательства, чтобы убедить их, но это было единственное возможное решение. Я был вынужден вызвать Карранса из камеры и показать им, что он не мог ударить священника покалеченной правой рукой. Затем они убедились, что угол, под которым нож вошел в грудь, соответствует только удару с правой стороны либо самоубийству.

— Другого никого там не было, — утверждал я. — Если Карранса Ловар невиновен, то убийца — сам священник. Это так просто.

Они выпустили Ловара на следующий день, и шериф Ленс лично привез его в цыганский табор на единственном в городе полицейском автомобиле. Я смотрел им вслед, стоя на пороге офиса. Эйприл заметила:

— Вы ведь решили проблему, доктор Сэм? Так оставьте этого беднягу в покое.

— У меня осталось одно незавершенное дело, Эйприл, — ответил я. — Увидимся позже.

Я раскопал свой «Форд» и выехал на заснеженную разбитую дорогу к имению Минни Хаскинс. Я не остановился возле ее дома, продолжив свой путь до цыганского табора. Когда Волга увидела машину, она бросилась ко мне.

— Как мы можем отблагодарить вас, доктор Хоторн? Вы спасли моего мужа от тюрьмы или даже смерти!

— Я бы хотел увидеть его прямо сейчас, а затем я расскажу, как вы можете отблагодарить меня.

Я сидел в машине и ждал, не рискуя приближаться к табору, наблюдая, как маленький Тене играл в снегу. Вскоре подошел Карранса с Волгой, ставшей позади него.

— Я должен выразить вам свою благодарность, — сказал он. — Я свободен.

Я посмотрел на заснеженные поля.

— Я тоже ваш должник. Вы научили меня различным видам обмана, как это практикуется между ромами и гаджо.

Я протянул руку и схватил его за длинные черные волосы. Когда я сорвал парик, Волга ахнула. Он был почти лысым и казался, по крайней мере, лет на десять старше. Затем я лишил его усов, и он не пытался меня остановить.

— Все в порядке, доктор, — сказал он. — Маленький обман. Вы меня арестуете за то, что я ношу парик и накладные усы? Скажете ли вы после всего, что это я убил отца Виггера?