Предупредительно стучусь к Иринке в спальню, но без ожиданий, когда она откроет, распахиваю сама.

– Сделай из меня красотку, — выпаливаю прямо с порога, а уже после прикрываю за собой дверь.

Ира откладывает планшет, глядя на меня с опаской.

– Вы с Васей краской надышались, что ли?

– Ага. Но мне позарез надо стать супер стар.

– Для кого это? – подозрительно щурится кареглазая мисс топ-сторис.

Сиреневые волосы не внушают доверия, но я без комментариев и тормозов. Иринка любительница всего экстравагантного. Мини, чулки, шпильки, броский мейк. Сам собой напрашивается вопрос, кто в семье Ирискиных подкидыш.

– Для себя, — вякаю с важным видом, — И это…одолжишь что-то раскованное из своей одежды. Обувь тоже….понадобится.

– Ага, конечно, для себя. Садись, сделаем из заучки дерзкую сучку.

– А получится? — тяну с сомнением в голосе. Кардинальную смену образа, я как-то не пробовала. Теплятся подозрения, что вместо сучки из меня сделают мартышку.

– Нанесём всё это, — Ира обводит рукой пугающий до усрачек набор косметики на туалетном столике. Щёлкает светильник над зеркалом, — Не ссы, мастер знает, что нужно делать. Волосы соберём в высокий хвост, откроем уши. У меня есть офигенные каффы. Глаза подчеркнём, губы выделим, — перечисляет и начинает подбирать всё необходимое.

Кажется, я погорячилась, но крикнул «Оп!» — прыгай.

«ТвОя ОтЛи4нИцА»: Я освободилась. Если ещё не передумал. Жду на смотровой площадке у пруда.

Амин @ Костров: Скоро буду.

Склонившись над деревянным бордюром, смотрю на тёмный городок и огни. Можно по лестнице подняться выше и полюбоваться с высоты птичьего полёта, но полуботинки на мне не самые удобные, на высоком каблуке. Да, к тому же на полтора размера больше, пришлось надеть их с тёплым шерстяным носком, а он скользит по подошве внутри. Переставлять ноги лишний раз неохота.

Орловского моё превращение из ботана в жар-птицу, лишило дара речи. Он молча сопит, пристроившись около моего плеча. О чём-то беседовать, нет никакого желания. У меня внутренности перемешиваются в преддверии столкновения с Амином глаза в глаза. Ума не приложу, как буду ему врать и притворяться, как будто у нас с Лексом роман со всеми вытекающими интимными шалостями.

Меня хватило лишь на скупое изъяснение, что действуем по прежнему плану. Орловский пылает ко мне фальшивой страстью, я пишу за него такой курсач, после которого экзамен проставят автоматом.

Откровенно пошлое платье никак не вдохновляет. От туши чешутся ресницы, так тянет потереть глаза, приходится периодически сжимать кулаки и останавливать себя. Панды выглядят мило, но ими никому не докажешь свою привлекательность. От тоналки и тонны румян у меня скоро кожа на щеках потрескается и отвалится. Не комфортно мне носить грим. И это был первый и последний раз, когда прибегаю к подобным инсинуациям.

– Он тебе нравится, — Лекс не спрашивает, а больше утверждает.

– Красиво. Жаль, фотоаппарат не взяла, снимки бы получились невероятные.

– Я про Кострова. Он тебе нравится, но ты упорно его отшиваешь, мне интересно почему?

Оу…

Не буди во мне язву и грубиянку неудобными вопросами.

– Не твоё дело. Хочешь получить нормальный курсач, вот и отрабатывай, нормально, а не как вчера, — нарочно гашу его пытливость высокомерным тоном.

– Мне плевать на курсач. Курсач я, если что, могу у Палыча купить и гораздо дешевле, а ещё могу попросить отца, и он оплатит сессию, без сдач и посещений.

– Ты же сказал, он не даёт денег?— уточняю озадаченно.

– Соврал. Вообще, хотел предложить, поработать личным водителем. Отвезти, привезти, куда скажешь, но ты меня опередила. Я по тебе со второго курса сохну, Борзик.

Сердце теряет предупреждающий удар, переходя к оголтелому бою. Ой, как неожиданно. Я не потрясена, но удивлена сверх меры.

Это на него платье, что ли, так подействовало. Или я в зеркало не глянула перед выходом, а на лице что-то провоцирующее накалякано.

А! Точно!

Пуш-ап ввел Орловского в заблуждение. Грудь у меня не выросла.

– Очень смешно, Орловский, — не сдерживаю ядовитый сарказм.

– А по мне видно, что я смеюсь. Я вчера, как последний дебил, помчался разыскивать имбирный шейк, потому что в баре его не было и потому что ты его всегда в универ таскаешь, а когда пьёшь над губой прикольная ямочка появляется, когда улыбаешься тоже. А за ухом три маленьких родинки. Когда на улице влажно, у тебя волосы колечками закручиваются сильнее. Мило так, — дёргает губой в усмешке.

Офигеть! У меня двухсекундный стопор. К родинкам нужно с лупой приглядываться.