– Я уж не стану придираться. Сойдет и так. А кого вы читаете, сударь?

– Я вообще ничего не читаю.-Клостергейм говорил точно квакер, приглашенный на Balum Rancum в качестве почетного гостя.-И ничего не читал за последние две сотни лет.

Это еще больше позабавило лиса.

– Человек, истомившийся скукою больше меня?! Вот это новость! И что за миленькая компания путешественников по иным мирам! Троица абсолютно несхожих людей. Этакий паукообразный мертвец, фатоватый пижон при изящных манерах и девица с видом этакой благочестивой тихони, присевшей по малой нужде в крапиву!-Разбойники от души расхохотались, а напряжение наше немножко спало.-Откуда вы и как попали сюда?

– Мы из Германии, сударь,-ответил я.-Прибыли сюда на воздушном корабле.

– Да ну! Стало быть, ваш корабль пришвартован где-то поблизости? Ваши верительные грамоты безупречны!-Он повернулся к своим разряженным в пух и прах головорезам.-На этих дуру не гнать, на бога не брать, и чтобы без мокрого и без обновки и никаких мне вывертов!-Он приказал им не трогать нас ни под каким видом. Я был уверен, что его приказание будет исполнено. Никто не посмеет его ослушаться. Потом он обратился к братии своей на более человеческом языке:-Вы меня слышали, псы позорные?

– Усекли, ваша милость,-выкрикнул один из них, поднеся пальцы к взлохмаченному вихру и исподтишка косясь в нашу сторону.-Уже записано.

– Как называться будем?-спросил другой, открывая засаленный гроссбух и облизывая перо. Рот его выделялся ярко красным пятном в иссиня-черной бороде.

Я не смог устоять перед искушением назваться "Томом-Распутником"-вполне приемлемая воровская кличка, во всяком случае, в Лондоне она бы прошла на "ура". Но Либусса выдала полный список с перечислением родовых имен и почетных титулов своего цеха:

– Адепт алхимии первой ступени, член Тайного Совета Праги, старейшина братства Священного Треугольника, Первая в Триумвирате.-Тут она сделала паузу и добавила:-Я имею ученую степень нескольких университетов. Кровь моя-кровь Ариадны-древнее, чем само Время.

Господин Реньярд остался весьма доволен (проницательная моя Либусса сразу же разобралась, чем его можно пронять) и ответил ей так:

– Стало быть, между нами есть что-то общее, герцогиня. Что касается древней крови-по крайней мере. Я надеюсь, вы сюда прибыли не для того, чтоб умертвить еще одного бедного полузверя? Или какой-то несчастный лис не достоин хитроумия Ариадны и булавы Тезея?

– Мы явились сюда вовсе не для того, чтобы свершить насилие, милорд. Нам нужна ваша помощь. Может быть, если возникнет в том необходимость, мы совершим обмен.

– У вас есть что-нибудь интересное, редкое? Я обожаю всякие редкие штуки!

– Знания,-сказала она.

– Достаточно редкая вещь.-Он поерзал на стуле, явно испытывая неудобства при том, чтобы сидеть как положено человеческому существу.-Дайте мне еще полчаса, я должен закончить со всеми делами, и мы обязательно поговорим.

– Клостергейм,-отрывисто бросил отставной капитан люциферова войска, и бородатый разбойник аккуратно вписал его имя в увесистый свой гроссбух.

Мы уселись за стол в дальнем углу и принялись наблюдать за свершением воровского правосудия. Одному карманному воришке господин Реньярд дал милостивое разрешение "работать" в его владениях, другого приговорил к "вышке" (что означало-повешение) за некое таинственное нарушение Закона Заблудших. Половина всей процедуры велась на жаргоне, оставшаяся половина-на таком облагороженном языке, что мы почти ничего не сумели понять. При всей своей грации и изяществе, бандитский главарь был лисом: голос его звучал пронзительно и высоко, больше напоминая лай. Но власть этого лиса была абсолютной, ему не смели перечить даже те, кого он отправлял на смерть. Когда суд завершился, господин Реньярд вызвал нас к себе. Разбойники отступили подальше, глядя на нас с недоверием и этакой неприязнью пополам с омерзением, словно, вступая в переговоры с хозяином их, мы каким-то таинственным образом им угрожали. - Итак, вы читали Сон д'Аламбера?-спросил он, обращаясь ко мне.-И Энциклопедию? - Не всю, сударь. - А я прочел все семнадцать томов, Том-Распутник. Так что я знаю о вашем мире все, что только можно знать. Мне бы очень хотелось его посетить. Но это было бы глупо, верно? Даже здесь я-посмешище. Там, у вас, я был бы чудовищем, зверем диковинным! Я полагаю, что вы знакомы с современной теорией спонтанного сотворения? - Она не настолько уже современная, эта теория, сударь. Полвека назад... - Золотой Век, сударь,-перебил меня Лис,-лучше нынешнего, сударь. Вольтер, Руссо, Бюффон, Добантон, Монтескье, д'Аламбер! Как бы мне хотелось побеседовать с ними!

– Я знаю некоторых людей, которые удостоились этой чести. В свое время я служил при дворе императрицы Екатерины, где, как вам должно быть известно, бывали Дидро и Вольтер.

– Вы лично знали Дидро?

– Наше знакомство была весьма мимолетным, господин Реньярд. Когда я прибыл в Россию, он уже собирался обратно во Францию.

– В семьдесят четвертом,-понимающе кивнул Лис.

– Точно так. Я был тогда очень молод.

– Но он произвел на вас впечатление?

– Как очень тонкий, умный и приятный во всех отношениях человек.

– Именно такие отзывы я и слышал о нем.-Лис снова поерзал на стуле, усаживаясь поудобнее, насколько его необычное тело вообще это позволяло.-Он единственный проник интеллектом в те области, которые доступны всем остальным только по опыту. В Bougainville, например, он задается вопросом: "Кто знает теперь предысторию нашей планеты? Сколько земель, отделенных ныне друг от друга, составляли когда-то единое целое?" Живой, проницательный разум. Как у Вольтера, сударь, но человечнее, вы не находите?