— Ооо, а здесь и вискарик есть, — обнаружил кто-то позвякивающий пакет, который был быстро реквизирован Джерри.

— Никакого вискарика здесь нет и быть не могло!

Излишнее панибратство Джерри мягко пресекал, но при это старался быть дружелюбным и компанейским, иногда остроумно шутил, прикалывался, и к нему потянулись. Правда потянулись по-разному, но Скворцова выделялась точно:

— Джерри Дмитриевич, попробуйте, я бутербродик сделала, нормально масла или чуть побольше класть? Джерри Дмитриевич, может вам чая сделать? Или, быть может, вы кофе пьете? Я бы сбегала к вам в кабинет и сделала!

Тут, само собой, напрашивались выводы и определенные характеристики Скворцовой, только никто их не произносил вслух. Можно было и фаерболом получить в нежные и ранимые места. Да и знали давно уже все, что Скворцова могла из себя изображать кого угодно, только на самом деле была мастером спорта по нескольким боевым единоборствам, к тому же сильным пирокинетиком, которого хотели видеть в своих рядах и банды и законники, но ей пока хватало мозгов вместе с везением оставаться самостоятельной, как-то лавируя между тремя полюсами сил Рашина. Так что только посмеивались над её выступлениями и подкалывали. Не подкалывала только Наталья Снегирёва, извечная соперница с самого первого класса.

— Ты куда лезешь, Скворцова, безмозглые братки — вот твой контингент. Джерри Дмитриевич совсем другого полёта. — отловила Скворцову та так, чтобы не заметили и не подслушали остальные. Её родители, приближенные к мэру Муходвинска, сразу озаботились узнать, кто это и откуда прибыл в школу к их чаду. Конкретно, конечно, не узнали, но им намекнули, что людей с администрации президента направляли, поэтому дочке были даны на всякий случай чёткие указания: обратить на себя внимание, хорошо себя зарекомендовать и в идеальном варианте выйти на личный контакт.

— Ничего себе! Неужели наша Снегирёва, ледяная принцеска, растаяла? И это я в смысле — потекла! Нравятся дяди постарше? Мы ещё посмотрим, кто тут чей контингент… — был принят вызов.

Бригада школьников в это время старательно набивала животы.

— Нормальный перекус, всех устраивает, завтра такой же заказываю? — спросил Джерри.

— Еще можно лобстеров и омаров. — тут же не растерялся кто-то.

Во второй день работа шла такими же ударными темпами, ребята предвкушали праздничный стол с шикарными сладостями, а ещё растаял некий лёд отчуждения вокруг Ингвара, который в эти дни приходил в школу без Оно-э, оставляя её со Стигом и Селеной. Даже с учётом того, что Оно-э рядом не было, его сначала сторонились, но совместная работа так или иначе заставляла взаимодействовать, к тому же Ингвар показал себя ещё и рукастым парнем. Но всё же главными тремя причинами того, что Ингвар влился в коллектив, были: первая — на окрик по забывчивости «Псих! Попридержи тут» крикуну не оторвали голову; вторая — Ингвар искренне и заразительно смеялся над чужими шутками, а люди любят, когда смеются над их шутками; и главная, третья — не шутил сам. Поэтому и слышалось к вечеру воскресенья, когда доделали второй зал, и школьники начали собираться по домам:

— Бывай, Псих.

— До завтра, Псих.

— Ой, Джерри Дмитриевич, я, кажется, ногу подвернула!

— Скворцова, угомонись уже!

— Что-то серьезное, мне вызвать скорую? — почему-то с улыбкой спросил Джерри.

— Нет! Нет! Я же спортсменка, разбираюсь, небольшое растяжение. — сверкнула белозубой улыбкой Екатерина Скворцова, держась одной рукой за гимнастическую стенку, при этом якобы подвернутую ногу эффектно согнув в колене, подчёркивая рельеф тренированного бедра и икроножной мышцы. — Не могли бы вы меня подвезти до дома.

— Вот, шалава! — неслышно скрипнула зубами Снегирёва.

В понедельник Джерри шёл в школу в хорошем настроении, и не потому, что вчера отвез Скворцову домой, пусть та и прозрачно намекала, что не против покататься подольше, наделала кучу селфи в машине, даже просила, ну так, ради прикола, сфоткать его руку у себя на колене, но всё же была довезена до подъезда, где были названы имена и отчества её родителей, и просьба передать благодарность этим замечательным людям за то, какую умницу, спортсменку и просто красавицу они воспитали. Екатерина, немного разомлевшая от таких комплиментов, даже забыла, что нужно хромать, когда входила в подъезд. Другими эпитетами наградила её одна из старушек, сидящих на лавке возле подъезда:

— Тьфу, содержанка растёт!

Проституток, шлюх и прочее на таких машинах домой не привозят.

В общем, Джерри казалось, что эта рабочая неделя будет замечательной. И это тут же подтвердилось звонком от директора мясокомбината, тот готов был начать поставлять качественное мясо, просил приехать и обсудить, что делать с тем периодом времени, когда ничего не отгружалось, но отгружаться должно было.

Не откладывая в долгий ящик, Джерри назначил встречу на сегодня же и к назначенному времени выдвинулся на мясокомбинат. Свернув на ту же дорогу, где его пытались расстрелять, видно словив дежавю, просканировал путь впереди и с удивлением засек грамотно подготовленную засаду. Десять человек, во главе с Мотом, поджидали его через несколько километров, причем на этот раз в него, похоже, будут запускать что-то похожее на противотанковую ракету. И запустили, без какого-либо намека на переговоры.

— Нужно было бы, конечно, поговорить с Мотом, но ведь никакого насилия, а значит и никаких свидетелей. Разговаривать буду уже со следующими, может они будут более вменяемыми. — прикинул свои дальнейшие действия Джерри.

Получив сообщение от секретаря, что к нему Томов, директор мясокомбината очень сильно растерялся и тут же начал набирать номер Мота, правда услышал только, что абонент вне зоны доступа сети и временно не доступен. А Джерри уже входил в кабинет с широкой улыбкой, правда актер с него был посредственный, поэтому и улыбка выглядела не особо искренней.