Чтобы как-то отвлечься, Ивена вновь позвонила маме, вернувшись домой.

— Извини, что прервала разговор. Представляешь, вчера потерялся маг, а я его встретила в магазине, пока с тобой говорила. Можно сказать, сам попался.

Она пересказала все детали происшествия и сегодняшнего вечера.

— Слава Богу, я уже переживать стала. — Мона с облегчением выдохнула и гордо произнесла: — Как же тебе повезло, доченька. Очень рада, что у тебя на работе все замечательно. Главное, не позволяй этим магам тебе мозг запудрить. Всем прекрасно известно, что это нехорошие люди, никакого блага от них не жди.

— Да, мам, — по привычке отозвалась Ивена.

Раньше она никогда не сомневалась в правоте этих слов. Но сегодня что-то вдруг заставило.

Рабочий день начался с планового еженедельного совещания. Инквизиторы, в том числе Ивена, собрались за круглым столом в просторном кабинете господина Файтнора. Он быстро пробежался по отчетам каждого, сосредотачивая внимание на некоторых особенно важных деталях, после чего начал подводить итоги.

— Господа, как вы можете заметить, — говорил Файтнор, — участились случаи внезапных проявлений сил у детей. Статистика говорит о том, что за последние месяцы их стало больше. Это весьма печально, учитывая, что с каждым годом показатель пусть и незначительно, но растет. Однако радует, что родители сообщают нам об этом. Эти побуждения стоит поощрять. Но магам необходимо показывать, к чему может привести использование сил и чем это карается. Дети в этом плане особо впечатлительные. Публичные казни стали проводиться все реже, но надо бы назначить хотя бы три таких в ближайшее время, чтобы народ не забывал, к чему приводит грех. Обычно мы приговариваем к такой казни только особо опасных магов, совершивших тяжкое преступление, но сейчас… — он задумался. — Давайте договоримся так. Тех, кто попадется на третьем использовании сил, можно приговорить именно к публичной казни. Не важно, что именно они сделают и во имя чего. Все ясно? Вопросы есть?

— Господин Файтнор, — вступил в разговор инквизитор Ливорг, — я вообще не понимаю, почему бы ни казнить публично их всех. Так маги боялись бы больше. А то периодически кого-то казнят, а кого и где, мало кому известно.

Файтнор задумчиво почесал подбородок и оглядел всех присутствующих.

— Увы, господа, так мы поступать не можем. Во всем следует соблюдать меру. Если все казни проводить публично, то настроение народа может спать упадническим. К тому же это может вызвать ощущение, что магов много. Обычные люди станут бояться, а маги хоть и испугаются, но перестанут сообщать о себе. Однако периодически такая встряска обществу нужна, и ее давно не было. Поэтому, как я сказал, ближайших магов, нарушивших порядок трижды или совершивших тяжкое преступление, следует казнить именно публично.

Начальник еще немного поговорил о статистике, после чего перешел к нравоучениям, что он периодически любил делать.

— Уважаемые коллеги, помните о том, кто вы, а кто маги. Не следует иметь близких связей с ними. Это может плохо отразиться на вашей репутации. Я думал, все из вас и так прекрасно осведомлены в этом, но, видимо, не все. Например, вы, господин Виланди.

Файтнор посмотрел на сотрудника, что сделали и другие коллеги. Инквизитор напрягся и в смятении глядел в ответ на начальника.

— До меня дошли сведения, — говорил Файтнор, — что у вас тесные отношения с женщиной, которая является магом. Это так?

Виланди выпрямился в кресле и чуть задрал подбородок.

— Господин Файтнор, не спешите с выводами, — протестующим тоном начал он. — Никаких отношений у меня нет. В жизни так или иначе приходится взаимодействовать с людьми, и не всегда можно распознать мага. Вполне возможно, что даже среди нас сидит человек со способностями, просто он об этом не знает.

— Не дай Бог! — воскликнула одна из коллег.

— Тут я согласен, — продолжал Виланди. — Но ведь на лбу у человека не написано, кто он. Так вот, и я не всегда знаю, с кем имею дело. Маг, о котором вы говорите, господин Файтнор, моя давняя знакомая еще со студенческих лет. И до недавнего времени я не имел ни малейшего понятия, что она маг. Естественно, эта новость меня не порадовала, но мы просто в приятельских отношениях, и даже другом я этого человека точно не могу назвать, ни то что любовницей. Не могу и не желаю.

— Хорошо, Виланди, — с небольшой долей презрения говорил Файтнор, — я вас понял. Просто хочу напомнить, что мы и маги — люди абсолютно разные. Не стоит жертвовать своей карьерой и уважением ради близкого общения с грешниками. Конечно, у каждого из вас есть своя личная жизнь, и я не в праве вмешиваться, но это, можно сказать, простые общественные нормы, которые следует соблюдать. Надеюсь, меня все услышали.

Ивена задумалась об этом разговоре. Она никогда не дружила и не заводила никаких отношений с магами, но не допускала мыслей, что магом может оказаться кто-то из близких. Что бы она сделала, если бы вдруг выяснилось, например, что Алирин — маг? Это звучит немыслимо, и представить подобное тяжело, но вероятности исключать не стоит. Смогла бы Ивена отвернуться от своей лучшей подруги в таком случае? Вряд ли. Алирин слишком дорога ей. Но что тогда скажут люди? Инквизитор была так близка к магу, но не смогла его распознать и продолжает общаться, как ни в чем не бывало? Осуждений явно не избежать.