— И тебе спасибо за то, что выставил меня домохозяйкой. И за очень полезные для меня знакомства тоже низкий тебе поклон.

— Только не начинай, ладно, — страдальчески морщится Он, заводя машину. — А что я должен был сказать? Что ты работаешь маникюршей?

И тут меня прорывает. Все внутренние барьеры, на которых написано крупными буквами: «не надо, лучше промолчи!», летят к чертям собачьим. Всплескиваю руками, взгляд сам собой уезжает вверх и вправо. Дурацкая привычка, которой, судя по фильмам, в такие моменты подвержены все женщины на планете. Даже интересно, что мы пытаемся там рассмотреть? Но с природой не поспоришь. Прежде чем выдать своему самцу всё, что мы о нем думаем, мы почему-то должны закатить глаза именно в этом направлении, наверно таким образом подавая сигнал своему зарвавшемуся альфе, что ему сейчас придется несладко.

— А нельзя было сказать, что у меня своё дело? Они бы подумали, что я занимаюсь каким-то бизнесом, и ты бы не соврал — просто потому, что у меня действительно есть дело, которое мне нужно, понимаешь? Нужно, чтобы чувствовать себя живой в отличие от этих твоих бизнес-кукол, которые превратились в бесчувственных зомби ради своих капиталов!

Он закусывает губу. Машина набирает скорость. С Ним всегда так: когда он нервничает, когда на эмоциях, начинает давить педаль газа. Я всегда боюсь этого, но сейчас мне плевать! Это тоже заложено в нас, женщинах, природой — когда нас накрывает, мы и на мамонта прыгнем с обнаженными ногтями, и своему пещерному самцу мозги вправим за милую душу, каким бы крутым он себя не считал!

Я продолжаю орать, накручивая себя, выплескивая обиду за испорченный вечер — и в то же время понимаю, как Он сейчас усилием воли пытается справиться с собой…

И ему это удается.

Разогнавшаяся машина сбрасывает скорость и понемногу перестраивается из крайнего левого ряда в правый. Кстати, мой словесный водопад тоже иссякает. Я просто долго не могу так верещать. Сил не хватает, задыхаться начинаю. И тогда вместо слов появляются слезы, которые не зря называют слезами бессилия.

Он знает это. Открывает бардачок, достает упаковку бумажных платков, протягивает мне. Подозреваю, что он их там для этого и держит. Беру. По идее, нужно демонстративно отказаться, как подобает настоящей сильной и независимой женщине. Но я, к сожалению, слабая и зависимая. Любовь — это всегда зависимость от того, кого любишь. И на кого орешь, когда тебе плохо.

— А может тебе и правда открыть свое дело? — осторожно спрашивает Он. — Ну нравится тебе маникюр — не вопрос. Давай купим тебе салон красоты. И солидно, и не надо будет ничего придумывать в подобных ситуациях. Понимаю, тебе сложно перестроиться, слишком стремительно свалилась на нас новая жизнь. И мне тоже непросто. Так давай эту сложность преодолеем вместе.

Платки исправно впитывают моё чувство безысходности, которое понемногу вытекает из меня вместе с иссякающими слезами. И образовавшуюся пустоту также потихоньку заполняет признательности к Нему. За то, что Он умеет быть таким чутким, и не бесится в ответ на мои вопли, накручивая ситуацию. Хотя мог бы. Многие мужики так и делают. Но не Он. Может, потому, что действительно любит…

Всхлипываю в последний раз, убираю платки обратно в бардачок. Пусть лежат, может, еще пригодятся.

— Понимаешь, я не бизнес-леди. Я не смогу так относиться к людям, словно они мои инструменты для зарабатывания денег.

Он усмехается уголком рта.

— А ты всегда относишься к незнакомцам как к родным? И — главное — они отвечают тебе взаимностью? В этом мире или ты едешь, или на тебе едут. По-другому не получается.

Вздыхаю, отворачиваюсь в окно. Теперь у него своя философия, необходимая для бизнеса, как невкусное мясо и кислое вино. Спорить тут бесполезно. Да и ни к чему. Ты или люби человека, принимая его таким, какой он есть — или просто уйди в сторону, не мешая жить ни ему, ни себе. Я пока не хочу уходить. И «пока» здесь — это не только ключевое слово, но и весомый повод заткнуться.

— Ты вся на нервах, — говорит Он. — Думаю, тебе надо отдохнуть, отвлечься.

— Возможно, ты прав.

Остаток дороги мы молчим, каждый о своем…

Молчание — оно тоже разное бывает.

Порой наэлектризованное, готовое разразиться громом и молниями.

Иногда равнодушное, как стихия, которой наплевать на букашек, которых она может раздавить насмерть своей многотонной мощью.

А бывает, что молчание лечит, гасит напряжение, которым двое могли бы его наполнить, накручивая друг друга — но не стали этого делать, мудро позволив скандалу умереть естественной смертью, растворившись в благодатной тишине.

К концу пути меня почти совсем отпускает. И Он вроде тоже расслабился, судя по рукам, свободно, без напряжения лежащим на руле. Ну и замечательно. Худой мир лучше ссоры, взлелеянной сообща. Поэтому лучше будем дома откармливать наше пока еще тощее примирение, настоятельно требующее пищи в виде взаимной заботы и внимания.

Правда, муж укрепление нашего шаткого мира понимает по-своему. Едва мы переступаем порог квартиры, как Он набрасывается на меня, словно голодный волк, срывая платье и нижнее белье так, что трещит материя.

В другое время, возможно, такой бурный порыв меня бы возбудил. Но я всё же пока еще не до конца отошла от минувшего вечера. Удивительно, но многие мужчины считают, что их член — это некий аналог универсальной таблетки, мгновенно излечивающей все возможные женские проблемы с настроением. Нужно только его быстрее ввести в наш организм, и подольше там подержать.

Иногда да, бесспорно. Огонь страсти, словно лесной пожар, способен смести все наши проблемы — как надуманные, так и реальные. Но бывает, что он неприятно обжигает, когда вспыхивает не вовремя. Как сейчас, например.