О! Гладко как сказано — не знал, что Баночкин умеет так интеллигентно и сдержанно выражаться. Обычно с алкашами и доставленными у него разговор короткий и без изысков. А сейчас излагает, как образцовый милиционер. Ха! Аж слушать противно.

Но понять его можно, ведь где-то по кабинетам сейчас курсировал генерал со свитой. Поэтому приходилось честь мундира излишне блюсти и мимикрировать в вежливого и учтивого сотрудника органов.

Я, конечно, не против вежливого и корректного обращения с гражданами, но иногда это прямо-таки неуместно. Вот как сейчас, какой-то алкаш доказывал, что видел мертвеца и требовал принять непонятное заявление. А с ним еще тетя какая-то рядом кудахтала, поддакивала и тоже пыталась повыедать мозги дежурному по такому фантастическому случаю.

Проблемы у Баночкина на ровном месте. Но теперь это и мои проблемы тоже. Ведь по своей должности начальник милиции — в каждой бочке чопик.

— В чем дело, граждане? — я вошел в здание со стороны дворика и остановился в коридоре перед возмутителями спокойствия.

— Товарищ милиционер! — всплеснул руками небритый мужичок похмельно-мятого вида, но без перегара, и глаза у него трезвые и желтые, как у язвенника. — Я вам печенкой клянусь! Видел! Видел упыря!

На мужичке все тот же синий спортивный костюм с дыркой на колене, те же галоши с порванными задниками. Я узнал заявителя. Это тот самый чудик, что ночью в могилу Жорича свалился, а потом еще и в обморок грохнулся, когда в этой самой могиле Тулуш с ним неожиданно заговорил из темного угла.

— Сан Саныч, — раздувал щеки Михаил. — Тут это самое… Гражданин Попков утверждает, что лицезрел собственными глазами существо из фантастического романа в местностях нашего города. А именно на кладбище ночью позавчера в могилу упал — и там с трупом беседу имел.

— Ничего не из романа! — возмущался мужичок. — Я его видел, как вас сейчас. Я когда в могилу грохнулся, он мне загробным голосом и говорит: все, хана, Попков, тебе, не выберешься более на свет белый. Ну, я немного испужался. А когда пужаюсь, сознание теряю. У меня с детства так, собака гавкнет либо ворона близко каркнет — я вот так, брык! И падаю. А потом очнулся — сижу мокрый у забора кладбищенского. А в той могиле, куда я провалился, бесы копошатся. Ну как вам еще доказать, что я правду говорю?

— Бесы? — насторожился я. — И что же они делали?

— А я знаю? Я как дал стрекача, как до дома добежал — сам не помню, только потом не пил и сейчас не пью, трезвый я, как стеклышко. Не верите? Могу кровушку на анализы сдать. Не надо меня в трезвяк, правду говорю.

— Ты этих бесов разглядел? — спросил я.

— Да.

— Ну и как они выглядели?

В это время по коридору прошел Тулуш и, увидев мужичка с женщиной, которая пока в моем присутствии молчала, остановился.

Я незаметно мотнул головой, показывая Салчаку знаком, мол, уходи, скройся, бес. Но Тулуш меня не понял, стоял и щурил щелки глаз на посетителей.

— А вот так и выглядели! — алкашик ткнул пальцем в Салчака. — Такие же небольшие, ножки кривенькие и морды хитрые, только с рогами.

Ф-ух! Пронесло, ни хрена он там не разглядел.

— Ясно… — делано вздохнул я. — В вытрезвитель пойдешь.

— Да трезвый я!

— Товарищ милиционер, — вступилась женщина годов чуть за средних, но бытом уже изрядно потрепанная. — Позовите начальника!

— Я начальник, а вы кто будете? — поинтересовался я.

— Я соседка этого Попкова, — кивнула она на мужичка в рваных галошах.

— Странная группа поддержки. Он без вас не мог прийти?

— Это она меня и заставила в милицию топать, — заканючил Попков.

— Вот как? — удивился я. — Почему?

— Можно я скажу, — снова встряла женщина. — Сосед мой — пьянчуга отъявленный, не было ни дня, чтобы не пригубил. А вот как мертвеца увидел, как отрезало. Третий день не пьет.

— Конечно, — плаксиво проговорил мужичок. — Как вспомню ту могилку, так вся охота отпадает. Я же пьяненький в яму-то грохнулся. Теперь боюсь рюмку опрокинуть, а вдруг опять казус выйдет. Вернется бес за мной…

— Во-во… — кивала гражданка. — Вылечило его кладбище с мертвецом, получается, всю жизнь квасил.

— Ну а от нас-то что хотите? — уже с некоторым раздражением спросил я.

— Как это что? — взмахнула руками бабёнка. — Хотим заявление написать!

— Какое еще заявление? На мертвеца?

— Зачем на мертвеца, на розыск. Просим найти ту могилку с живым упырем. Очень нужно…

Мне уже хотелось не то уши прочистить, не то гражданку встряхнуть — о чем она говорит?

— А вам-то она зачем? — нахмурился на неё я.

Пусть излагает яснее — главное, чтобы на язык Баночкина не перешла.

— Как зачем? — продолжала махать руками тетя, негодуя на мою непонятливость. — Мужа моего вылечить!

— В каком смысле — вылечить?

— Он же тоже за воротник заливает — будь здоров. Хочу его в эту могилку посадить.

— Петьку? — таращился алкашик на соседку. — Вот вы изверги! Не трожь Петьку!

— Тебя забыла спросить, — подбоченилась женщина и кивнула на Попкова. — Два брата-акробата, муж и этот его дружок, всю кровь мне выпили.