— Рано пока благодарить, а вот с горькой придется подзавязать. Давай приходи в себя, постригись, марафет наведи. В человека обратно превращайся. Сам знаешь, что собаки пьяниц не жалуют.

— Знаю, — повесил голову Ершов. — Одна радость в жизни осталась, и как не пить?

— Тебе что важнее? Заливать горе или жить без него дальше? Радость тебе заменим на настоящую, когда при деле будешь — не до выпивки окажется. Ну и с собаками заниматься надо будет, как ты и любишь.

— Слушай, а точно с собаками? Не окажется потом, что дворником каким-нибудь или сторожем-вахтером?

— Мы же коллеги… Специальность у тебя для нашей области редкая, не хочу, чтобы ты свои знания зарывал. Да и дворником тебе здоровье не позволит. Кстати, о здоровье, ты мне свои диагнозы тоже приготовь, собери бумажки все, что врачи написали. Покажу знающим докторам.

— А есть у нас такие? — снова скептически прищурился тот.

— Найдем, — уверенно кивнул я, а про себя подумал, что понятия не имею, как тут с местным здравоохранением дела обстоят, но ведь что-то делать с Жорой действительно надо. Если он стал ходить, значит, не все потеряно и прогресс все же возможен. Нужно просто знать, в каком направлении и как двигаться.

— Да меня в Москве, в госпитале ведомственном, не выходили, а ты говоришь, местные врачи…

— Ты не спорь. Собери все, на днях заеду — и определимся и с работой, и с больничкой. А пока переходишь в режим трезвления. Понял?

— Угу… Спасибо, Саша…

— Не за что пока. Ладно, я пошел, телефон твой записал. Вот тебе тоже мой рабочий, — я протянул клочок газеты с циферками, — звони. Если что.

Я хитро смотрел то на Мухтара, то на Ершова. Поглядывал, что он дальше делать будет. Пока не говорил ни слова про пса, ждал, когда хозяин этого дома сам тему поднимет.

— Ты это… — Ершов жевал губу и оттягивал на груди тельняшку, будто она душила его или стала вдруг неожиданно мала. — Забирай Мухтарку. А? Ему с тобой лучше будет. Не годится боевому псу в квартирке томиться. Ему работать надо, гадов ловить. Вижу, ты человек хороший, ты его любишь, уважаешь, а он к тебе тянется. Забирай, в общем…

— Спасибо, — я положил руку на плечо кинолога. — Но ты не вешай нос, если все выгорит, скоро будет тебе с кем заниматься. Пока.

— Пока, — вздохнул Ершов и крепко пожал мне руку.

Я взял Мухтара на поводок и вышел из квартиры. Спустился во двор, открыл дверь «шестерки».

— О! Мухтарыч! — воскликнул Эдик. — Ты вернулся!

— А ты сомневался? — улыбался я.

— Фу! Это от тебя так водкой пахнет? Ну дела…

— От него, — хитро кивнул я на пса. — Поехали.

Эдик завел машину, и мы тронулись.

— Ну все, победил ворюгу! — радовался Эдик, кивая через плечо на подъезд Ершова.

— Да нормальный он мужик, просто чахнет с тоски. Один остался. После ранения хромает, говорит, врачеватели вообще не давали прогнозов, что на ноги встанет. Карабкается, как может, вот и решил Мухтара забрать, чтобы радость в жизни была.

— А как ты без Мухтарыча? И я не понял? Ты подружился с этим, что ли?

— Обещал ему помочь… Да и врачу бы его показать знающему. Есть у тебя знакомые подходящие?

— Не надо врачу, у меня костоправ хороший есть. Он у меня кожанку брал и кроссовки. Как раз таких, как твой хромоног, на ноги ставит.

— Костоправ? — с сомнением переспросил я.

— Не веришь? Я тоже не верил, а вот когда маман скрутило, никто не мог недуг снять. А он за три сеанса омолодил. Сам бы не поверил, если бы своими глазами не видел. И вроде ерунда такая, что-то надавил, где-то подтянул, разгладил, дернул. И на тебе! Человек оживает. Забыл, как метод называется по-умному…

— Мануальная терапия, — подсказал я.

— Точно! А ты откуда знаешь?

— В журнале читал, «Наука и жизнь».

Хотя костоправство существовало ещё в Российской империи, да и в Советском Союзе повсеместно практиковалось вне медицинских учреждений, по большей части на дому, медицинский интерес к мануальной терапии обозначился совсем недавно. Но пока еще не достиг своего расцвета.

— Вот давай к нему и свозим твоего инвалида, только тут такая штука — целитель берет дорого… Потянет твой подопечный?

— Сколько?

— Чирик за сеанс. А их, может, и не один десяток понадобится.

— Разберемся. Ты пока разузнай, когда можно привезти больного.

— Хорошо, я созвонюсь с ним.

Весь личный состав Зарыбинского ГОВД собрался во внутреннем дворике. Сотрудники в белых рубашках, что называется, при параде. У кого имелся парадный китель (с золотыми галунами погон), те надели их и выглядели особенно торжественно. У меня второго кителя не было, как-то не успел получить, и был в повседневном. Но в идеально вычищенном и отглаженном. День сегодня особенный, мы ожидали приезда начальника главка — генерала Строкина.