Мысленно похвалив ее, я вытаскиваю сложенное пополам письмо, которое мы с Соней писали Деду Морозу, и протягиваю его Нике.

– Дорогой Дедушка Мороз, подари мне, пожалуйста, папу и сделай маму счастливой.

Солнцева вслух читает выведенные моей рукой строки и громко всхлипывает. Ее глаза увлажняются, а грудь высоко вздымается. Она взволнована. Да и я растроган. Дети редко просят в подарок не какую-нибудь куклу или планшет…

– У тебя замечательная дочь, Ника. Я всегда мечтал о такой.

Признаюсь твердо и принимаюсь собирать посуду, чтобы не наговорить ничего лишнего. Ребенок – это больная тема, которую я не хочу развивать.

К счастью, Вероника и не собирается этого делать. Она помогает мне с бокалами и направляется в спальню. А я иду за ней следом, как привязанный. Провожаю ее, как долбанный рыцарь, и оставляю целомудренный поцелуй на ее щеке.

Никаких намеков на страсть или на продолжение ночи. Нам обоим это не нужно.

Хвалю себя за недюжинную выдержку и отправляюсь в другую комнату. Сплю, на удивление, крепко, не вижу никаких сновидений, а наутро обнаруживаю Нику у плиты.

С пучком, к которому я уже привык, в подаренной мной футболке с кроликом, которая доходит ей едва ли не до колена, она колдует над кастрюлей и что-то вполголоса напевает.

– В холодильнике столько деликатесов, а ты варишь…?

– Кашу. Ага.

Я изумленно выгибаю бровь, Ника же не смущается и продолжает сосредоточенно помешивать овсянку.

– Праздники – не повод питаться неправильно. Не стоит приучать Соню к плохому.

Спокойно поясняет Солнцева, и я в который раз поражаюсь, насколько она осознанная.

А после завтрака, уничтожив почти все, что Ника приготовила, мы втроем тепло одеваемся, кутаясь в шарфы, и втроем высыпаем во двор. Сначала лепим огромного снеговика рядом с елкой, потом гоняемся друг за другом, играя в снежки, и уставшие валимся в снег, размахивая руками и изображая снежных ангелов.

Раскрасневшиеся и мокрые, мы вваливаемся в дом и долго отряхиваемся. У Ники пряди волос прилипли к щекам, румянец залил лицо, лишенное грамма косметики, а улыбка осветила лучащиеся чем-то похожим на счастье глаза. И я ловлю себя на мысли, что она невероятная.

Намного красивее, чем все эти куклы с мероприятий, на которых я так часто бываю.

– Я планирую уничтожить то, что осталось от мяса по-французски.

Сообщаю решительно, ощущая, как во мне просыпается зверский голод, и девчонки меня поддерживают. Слаженно накрывают на стол, едят с аппетитом и пьют заваренный мной горный чай с травами.

Нам так хорошо вместе, что я снова выпадаю из реальности. Забываю, что в Москве меня ждут работа и куча обязательств, и наслаждаюсь каждый минутой.

За игрой в шарады и непринужденными разговорами время до вечера пролетает, как один миг. И я думаю, что было бы неплохо посмотреть какой-нибудь уютный теплый фильм, вроде «Чародеев» или «Иронии судьбы, или с легким паром», только вот замечаю, что Никины глаза неестественно блестят.

Приблизившись к ней, я опускаюсь на подлокотник кресла рядом с ней и дотрагиваюсь ладонью до ее лба.

Раскаленный!

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нормально. Вроде…

Отвечает она нерешительно, но я уже встаю и иду искать аптечку. К счастью, мама хранит на даче лекарства на всякий случай.

Спустя семь минут градусник показывает неутешительные тридцать девять и один, и я недовольно закусываю губы. В такую метель никакая скорая сюда не приедет, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть.

Жаропонижающим. Витамином С. И горячим чаем с медом.

– Все, принцесса. Пора спать.

Заявляю я твердо и, вопреки Никиным возражениям, подхватываю ее на руки.

– Отпусти меня, Гордей. Я могу дойти сама.

– Можешь.

Соглашаюсь невозмутимо и продолжаю нести Веронику на второй этаж, осторожно преодолевая ступени. Укладываю ее бережно на постель и укрываю пушистым одеялом до самого подбородка.

Поразмыслив немного, я наполняю небольшой тазик водой и обтираю Никино лицо влажным полотенцем. Она горит, и мне это очень не нравится.

Дождавшись, пока Ника уснет, я еще раз касаюсь ладонью ее лба и спускаюсь в гостиную. Достаю телефон и смотрю прогноз погоды. Если верить синоптикам, метель продлится еще несколько дней, и это значит, что нам придется задержаться на даче.

Прочесываю волосы пятерней. Отрешенно кручу мобильник в пальцах и вздрагиваю, когда он оживает, разражаясь трелью.