— Почему вы не сказали нам все сразу? — сухо спросил лорд-наемник.

— То, что просто получается, просто теряется, — отмахнулся старик и повернулся к Адмару. — Не так ли, мальчик мой, Фламиан.

Музыкант покачал головой и примирительно похлопал Бенжамина по сжатой в кулак руке.

— Спокойно, юноша. Мы пришли, мастер Мартин, чтобы узнать о Круглом озере.

Старик неспешно разлил чай по толстостенным кружкам, опустился на единственный стул во главе стола и подергал себя за кончик ведьмовского, крючковатого носа.

— Вот, значит, как…

Странное дело, но Фламэ не мог отвести глаз от сидящей напротив женщины. Она была необыкновенно, пугающе красива. Волны иссиня-черных волос обрамляли смуглое лицо, на котором сияли похожие на изумруды глаза. Грудь была утянута, и открыта гораздо сильнее, чем это позволялось в Империи. Между идеальной формы ключицами лежал на серебряной цепочке медальон. Фламэ моргнул, стараясь сбросить наваждение, и перехватил взгляд мужчины. Спутник красавицы, кажется, откровенно развлекался.

— Мастер Мартин, — заговорил он. В его речи акцент чувствовался сильнее. — Может быть, ты заодно поищешь карты и для нас.

— Я прекрасно все помню! — разозлился старый бард. — И безо всяких карт!

— Не сомневаюсь, — усмехнулась женщина. — А пока вы рисуете их заново, мастер, поскольку у нас не такая хорошая память, позвольте, я взгляну на бедную девочку.

Поднявшись, она, прихрамывая, обошла стол и склонилась над леди Беатрисой. Узкая рука коснулась волос девушки. На безымянном пальце блеснул тяжелый перстень с вишневого цвета альмандином. Ведьма. Травница. Несколько секунд ведьма перебирала спутанные за день волосы Беатрисы, а потом помрачнела.

— Отнесите ее на постель. Ноэль, согрей воды. Мастер, у вас найдется немного руты?

Несмотря на свою хромоту, двигалась ведьма стремительно. Смахнув со второй половины стола часть бумаг, она принялась споро перебирать пучки трав.

— Быстрее! Иначе уже можете ничего и не искать!

Встревоженный Бенжамин стрельнул глазами на перстень, подхватил сестру на руки и пошел следом за старым магов вглубь дома. Филипп последовал за ним. Ведьма проследила за ним мрачным взглядом и проворчала:

— Сколько народу, а толку — чуть. Чем вы поддерживали ее силы?

Она, пробежавшись взглядом по комнате, безошибочно выбрала Фламэ.

— Чем, мессир?

— Сухая полынь.

— Неплохо, — одобрила ведьма. — Но недостаточно. Ноэль, ну же!

Мужчина со вздохом снял котел с огня и понес его к столу. Джинджер придвинулась ближе к Фламэ и шепнула:

— Почему мы им доверились?

— А вы умеете бороться с ураганами? — тихо спросил музыкант, следя за травницей слегка завороженным взглядом. Определенно — ведьма.

Его собственная ведьма дернула его за рукав. Повернув голову, Фламэ натолкнулся на весьма недовольный взгляд.

— Мы ведь здесь по делу?

— Конечно, — Фламэ поднялся. — Пойду, выпрошу у Мартина карту. Не убьет же он меня, в самом деле. Столько лет прошло.

Проводив его взглядом, Джинджер уставилась на складку на скатерти. Видят духи, еще никого в жизни она так не ревновала. Это вызывало странные, противоречивые чувства. Ей одновременно было противно, и как-то томительно-приятно. Ревность вызывала совершенно непонятное удовольствие. Кое-кто из приятельниц Джинджер — подруг у нее не было — говорил, что ревность по-своему прятное чувство. До этой минуты она не верила.

— Сестра, — услышала она, — вы не поможете мне?

Черноволосая бесстыдница стояла совсем рядом, протягивая ей ступку. От травницы пахло пряностями, и немного — горько-сладкими симперскими духами, как от знатной дамы. Огонь очага отражался в темно-красном камне перстня и бросал искры на угольно-черное платье. Шелк. Не иначе, как спутник ведьмы — какой-нибудь принц.

— Конечно, — сказала Джинджер, поднимаясь. Следовало чем-то занять руки. Может и голова прекратит думать о глупостях.

Эксперт исчез, скорее всего, тоже ушел в дальнюю часть дома, и женщины остались одни. Травница перебирала какие-то травы, не глядя на Джинджер, а потом вдруг протянула руку.

— Циннамон.

Джинджер на секунду оторопела.

— Третья круга Слышащих?!

Травница расхохоталась.

— Теперь всего лишь четвертая.

Третья, да пусть и четвертая, в круге целительниц! Бывшая, к тому же, несколько лет главой своего круга в Империи, самом тревожном месте на всем Амулете! Что ж, тогда неудивительно, что она обладает таким колдовским очарованием. Джинджер не знала, власть ли наделяет старших сестер таким качеством, или по этому очарованию их отбирают, но и глава ее собственного круга была пугающе прекрасна. И непререкаемо авторитетна.