— Чары? — уточнила Джинджер. До нее доходили разговоры о море, но все выглядело, как очередная вспышка чумы, с которой сестры Слышащие научились справляться. — Яд? Проклятие?

— Мы сперва тоже так думали, — кивнула Фрида.

Ноэль усмехнулся.

— Госпожа моя твердила, что это яд. Я же полагал, что кто-то из колдуний наложил омерзительное проклятье, — усмешка сделалась какой-то совсем кривой. — Врач диагностирует ту болезнь, какую искал.

— И что же это было? — заинтересованно спросил Адмар. Он снова смотрел на черноволосую. Джинджер под столом стиснула кулаки.

— Тварь из иных сфер, — обыденным тоном произнесла Фрида.

Джинджер покачала недоверчиво головой. Учение о трех сферах, вложенных друг в друга, было популярно еще лет двести назад. Теперь же его знали, как любопытный курьез. Во внешней сфере, якобы, обитал Бог, во внутренней — вредоносные демоны, предводительствуемые неименуемым Насмешником, а в средней — люди. Еще в прошлом веке находились ведьмы, пытающиеся при помощи глупых ритуалов вызвать себе фамильяров из иных сфер. Сестры передавали эти истории, как яркий пример человеческого невежества. О чем Джинджер и сказала.

— Меня также учили, что все это глупость, — пожала плечами травница. — Выдумки. Досужие сплетни. Тем не менее, я видела это.

Все разом уставились на нее. Фрида поежилась и добавила со значением, отводя излишнее внимание:

— Ноэль тоже.

— И на что это похоже? — полюбопытствовал Адмар и почти одновременно с ним Бенжамин.

Ноэль и Фрида снова переглянулись.

— Это… неописуемо. Это тень. Прожорливая.

— И чем она питается? — спросил Адмар, хотя, судя по выражению лица, уже знал ответ.

Ноэль кивнул.

— Людьми. Их душами или, если хотите, сердцами.

— И при чем тут Озерный край?

Ноэль потер подбородок.

— Дело в том, что единственный описанный в хрониках случай вызова подобной твари, это история Каллуны-Ирены. Мне доводилось держать в руках чудом сохранившийся вариант баллады об Удальгриме, а также записи принца Угара. Обрывками, недомолвками, но там говорилось о колдовстве Каллуны и о твари, — Ноэль нахмурился, припоминая, — подобной пустоте между звездами.

— А загадки? — поспешно спросил Адмар.

Ноэль покачал головой.

— Рукопись сохранилась ужасно. Разрозненные листы, обрывки. Даже если эти загадки там упоминались, до наших дней они не дошли. К тому же, она предназначалась на сожжение, и видел я ее лишь мельком. Самому пришлось уносить ноги. Но описание ритуала я прочел.

— Ничего сложного, — вставила Фрида. — Если, конечно, вы готовы проливать кровь. Увы, там не сказано, как отправить тварь обратно.

— Зато сказано, что сожрав семь сотен душ, это создание впадает в спячку. Тогда надо вырезать его сердце… — Ноэль вновь нахмурился, как, видимо, делал, когда что-то вспоминал, — «схожее с комом сажи и рождающее отвращение». Если это сердце съесть, можно обрести бесконечно долгую жизнь.

Джинджер посмотрела на Адмара. Тот сидел — в лице ни кровинки — и рассматривал свои руки. Бинт окрасился кровью. Что же он увидел в Аннуэрской пещере? И чем на самом деле была сказочная Змея? Неужели же не менее сказочной тварью из иных сфер? Почему Адмар так бледен? Джинджер хотелось прикоснуться к нему, но ведьма не рискнула.

— А потом мне попались на глаза записки одного из моих предков, — продолжил Ноэль. — Гвидуан Синьяк был духовником у тогдашнего императора, Филиппа Благочестивого. Он принимал исповедь у умирающего Угара, и записал бессвязный предсмертный бред. Полагаю, Гвидуана он чем-то озадачил. «Мы загнали ее под Аннуэрский камень на краю болот». Вот мы и решили взглянуть.

— Под камнем больше ничего нет, верно, Палач? — Бенжамин взглянул на Адамара.

Музыкант нервно коснулся серьги.

— Верно. И это первая часть загадки. Сердце Аннуэрской Змеи.

Он вытащил из-за пазухи тряпицу и выложил на центр стола. Все заинтересованно склонились над комом странной грязи, все таким же влажным.

Что ж, как и предполагал Адмар, все происходящее не было совпадением, все оказалось гораздо сложнее. Да и едва ли слово «совпадение» было применимо к истории, начавшейся семьсот лет назад и втянувшей в себя столько разных, прежде незнакомых людей. Как там сказала Джинджер: водоворот чужих проблем? Фламэ вновь нервно потеребил серьгу, которая непостижимым образом оказалась связана со всей этой историей.

— Возможно, речь шла о чем-то подобном, — сказал ГельСиньяк, выпрямляясь.

— Но, если именно это продлевает человеческую жизнь, — рассудительно на редкость произнесла Джинджер, — то где же это взяла Мирабель?

— Простите? — Фрида вскинула брови.

Фламэ вздохнул и в который раз начал свой рассказ, опустив сейчас все личные подробности. Только история вечно юной Мирабель.

— Чума 1535-го, — убежденно сказала травница, когда он умолк. — Она длилась почти год, а потом сама сошла на нет. Помнится, мою наставницу это очень озадачивало. Так значит, ваша королева поддерживает силы и юность тем же способом, что и Каллуна?