Тот даже в относительно спокойное время требовал постоянного снабжения. Это он назывался "линия фронта", а на самом деле там полоса шириной в несколько километров, оборудованная по всем законам фортификации, и населенная как какой-нибудь город. У солдат, конечно, есть свои производственные артели, но это так, подспорье, они даже всех своих потребностей закрыть не в состоянии, про "экспорт" я и не говорю.

Внизу замигал семафор, формируя цветными огнями пожелание:

– Счастливого пути!

"Посейдон" ответил, и вот уже под нами вражеская территория. Хотя всё та же наша земля. Да и врага пока не видно. Он, конечно, где-то там прятался, и в немалых количествах, иначе бы мы давно сдвинули фронт, но на глаза никто не показывался. Вдали темной массой вставали руины, тоже совершенно безжизненные на вид. Даже зверья не наблюдалось. Словно вымерли все, а кто не все - те в страхе попрятались. Бесы - от наших ударов, люди - от бесов, зверье - от тех и других.

Да, люди там тоже шастали, начиная от беженцев и заканчивая полноценными караванами. Не только летающими вроде нашего, а самыми что ни на есть наземными. Последние, к слову сказать, тот еще аттракцион для смертников. Нет, они доходили до цели, причем регулярно. Я лично знаю человека, который уже трижды ходил с наземным караваном и не куда-нибудь, а в Полоцк. Он даже собирался туда снова. Когда врачи приделают ему протез вместо потерянной руки. Однако редко какой караван проходил по земле без потерь, а подчас и вовсе пропадал в пути. Он для бесов - как поезд деда Мороза с подарками, и потому караваны с охраной таились еще почище табора беженцев.

Таков уж мир демонов. Страх, мгла и настороженная тишина.

Но кто-то всё же двигался между тучами. Я пригляделся, и на какой-то миг отчетливо увидел широкое перепончатое крыло.

– Движение слева, - почти шепотом доложил я в переговорную трубу.
– Горгулья.

Атмосфера настороженной тишины уже захватила меня, а ведь не прошло и получаса с пересечения линии фронта.

– По левому борту, - тихо и ворчливо поправил меня голос из трубы, после чего добавил: - Вижу. Молодец.

– Рад стараться, - по уставу, но столь же тихо ответил я.

Пальцы тем временем привычно расшнуровывали чехол и вытаскивали мою прелесть - снайперскую винтовку Маузера с пятикратным прицелом Цейса. Стрелковое гнездо было уютным, но чертовски тесным. Винтовка в чехле хранилась стволом вниз, и мне пришлось поднять оружие над головой, прежде чем я смог его развернуть.

Крыло мелькнуло снова, на этот раз заметно ближе. Я взял винтовку наизготовку. На голове у меня были авиационные очки. Здешний боцман презентовал перед заступлением на пост. От обычных они отличались кожаным ремнем вместо оправы. Фактически, это была скорее повязка на глаза со стеклами, которая защищала глаза от ветра. В моем случае - всего один глаз, ибо левый мне давно вырвал демон и на нем у меня своя повязка была. Обе повязки друг другу не мешали и я мог одновременно носить и ту, и другую, но вот когда я попытался прицелиться, окуляр прицела тихонько стукнулся о стекло очков.

– Да чтоб тебя, - прошептал я, и торопливо сдвинул очки на лоб.

Горгулья была черная, с раздвоенным хвостом. Мне сразу вспомнилась Ольга Львовна из Дубровника. Мы с Факелом так ее и не нашли. А теперь и искать поздно. По времени она уже должна была быть в аду. По крайней мере, так считал Факел, а он в вопросе разбирался. Но я продолжал ее высматривать.

Это была не она. У Ольги Львовны, какой я запомнил ее в нашу последнюю встречу, хвост был зеленый, а эта тварь вся была черная как смоль. Конечно, в сумерках сложно разглядеть цвета, но переходы между ними уловить можно. Я взял тварь на прицел и доложил:

– Готов стрелять.

– А попадешь?
– поинтересовался голос из трубы.

– Так точно.

– Тогда вали ее.

В тишине выстрел прозвучал как удар палкой по ушам. Горгулья дернула головой, и рухнула вниз. Других тварей поблизости не наблюдалось. Должно быть, это была разведчица. Тоже, небось, задурила голову какой-нибудь девице, обратила ее, выпихнув бедняжку в ад, а теперь сама отправилась следом. К сожалению, отправка в ад одержимого не возвращала того, кого он успел туда наладить вперёд себя.

Больше ничего примечательного за время пути не приключилось.

Севастополь занимал крупный выступ на юго-западе Крыма. Весь выступ. Куда ни кинь взгляд: дома, заводы, склады, да хотя бы бараки - но что-то обязательно было построено. С двух сторон город омывало море, а на севере в полуостров глубоко врезалась широкая бухта. По суше зайти в город можно было лишь с востока, где от края бухты и до южного берега протянулась мощная линия укреплений.

Причем линия там в длину всего верст двадцать, а отступать в случае чего горожанам было некуда, так уж они расстарались. Я крепости видел попроще этой линии. Никаких вам окопов, земляных валов и прочей полевой фортификации. Добрых пять километров сплошь камень, сталь и бетон, да в несколько ярусов, над которыми еще возвышались башни и красные храмы боевых братьев. По их стенам змеились черные разводы, которые обычно оставались от демонических молний. Судя по количеству разводов, иногда здесь бывало очень жарко.