Несмотря на это, пока боль продолжала пульсировать и выходить из него беспорядочными вспышками, его взгляд метнулся к тому тёмному пространству сразу за краями освещённой сцены.

Теперь он чувствовал, что толпа наблюдает за ним. Он также чувствовал, как они притягивают его.

Он чувствовал, что некоторые из них тоже чувствуют Элли.

Осознание этого подтолкнуло его свет от агрессии к открытому насилию.

Ему нужно было убираться отсюда на хрен.

К чёрту все попытки уговорить.

Он чувствовал тех в толпе, кто всё ещё ненавидел его, даже боялся.

Он чувствовал, что они всё ещё ненавидят его, наблюдая за ним и Тореком в конце сцены. Все они, независимо от их чувств к Ревику или причин, по которым они пришли сюда, чувствовали себя сбитыми с толку, не понимали, было ли это частью шоу.

После того, как Торек закончил избивать его в первый раз, некоторые из них хотели его, несмотря на свою ненависть к нему.

Они, по крайней мере, хотели посмотреть, как он кончает.

Те же самые видящие сейчас чувствовали себя наиболее сбитыми с толку, как будто пробуждаясь от транса — но динамика группового света, как правило, склонна влиять так на видящих, независимо от их личных чувств. Ревик мог вспомнить, как хотел людей, к которым он ни за что на свете никогда бы не прикоснулся при нормальных обстоятельствах, но из-за усиления света в ситуации группового секса с другими видящими он хотел их.

Он знал, что это ничего не значило с точки зрения их чувств к нему.

Во всяком случае, замешательство и отвращение, вызванные их реакциями, усилит их ненависть к нему, их желание причинить ему боль станет ещё сильнее.

Однако они ещё не дошли до такого состояния.

Прямо сейчас они всё ещё хотели увидеть то, ради чего пришли сюда, за что заплатили. Эти разгневанные видящие хотели увидеть, как Ревик кончит — либо с женщиной, либо с кем-то ещё, кого Торек намеревался использовать против него, теперь, когда он смягчил свет Ревика.

Даже голубоглазый видящий с нацистским шрамом сейчас хотел этого.

Дело в том, что Ревик значительно усилил враждебность толпы, даже за те несколько секунд молчания, когда он стоял рядом с Тореком на одном конце сцены.

Ревик уставился на эту толпу, будучи на мгновение парализованным, сбитым с толку темнотой, окружавшей то место, где он стоял под яркими огнями сцены. Даже в этом параличе он почувствовал, как Элли обвилась вокруг него, притягивая к себе. Он чувствовал это так осязаемо, будто она физически присутствовала здесь, обвившись вокруг него каким-то образом, что заставляло его пальцы сжиматься и разжиматься, пытаясь схватить её невидимые пальцы, пытаясь удержать её.

Затем, моргнув, он почувствовал, как его разум снова включился, на этот раз по-настоящему.

Как только это произошло, ещё один приступ страха пронзил его тело — вместе с приливом адреналина, который снова затуманил его разум.

— Отпусти меня, — прорычал он, выдёргивая руку из пальцев Торека. — Сделка расторгнута.

— Я уже заплатил тебе, брат, — напомнил ему Торек.

— Ты получишь свои деньги обратно, — рявкнул Ревик. — Все до последнего гребаного пенса. А теперь отпусти меня, пока я не причинил тебе боль в ответ, брат. Почему-то я думаю, что тебе это понравится меньше.

На этот раз Торек почти не колебался, прежде чем отпустить руку Ревика.

— В чём дело? — спросил он приглушённым голосом. — Что случилось?

Ревик закончил застёгивать ремень, пытаясь контролировать свой свет.

— У тебя есть место, откуда я мог бы совершить прыжок? — спросил он.

Торек снова поколебался.

На его красивом лице промелькнуло замешательство.

Ревик также почувствовал боль, как будто другой видящий всё ещё приходил в себя после того, что они делали, может быть, даже тяжелее, чем сам Ревик. Ревик боролся с желанием ударить другого мужчину или, может быть, просто встряхнуть его.

Прежде чем Ревик успел снова накричать на него, Торек внезапно пришёл в себя.

В тот момент, когда его золотистые глаза прояснились, он кивнул.

Один раз. Решительно.

Свет Торека изменился за те же секунды, став более жёстким, похожим на разведчика.

— Да. Я отведу тебя, — он мотнул головой в сторону. — Следуй за мной, брат.

Должно быть, он тоже что-то послал женщине своим светом, потому что Ревик взглянул, как она слезла со стола, всё ещё обнажённая, затем подняла руки и обратилась к толпе, которая начала роптать и бормотать своё неодобрение по поводу прерывания шоу.