Он также создал поддельные обнажённые и сексуальные фотографии меня.

Он распространял всё это по школьной сети, а также на своих «слабоумных каналах». как окрестил их Джон.

Хуже того, он распространил мою личную информацию так далеко и широко, как только мог, и в результате люди на протяжении почти двух лет предлагали мне платный секс, даже после того, как я трижды меняла свой номер, а Микки уже давно закончил школу.

На Джона набросились и избили.

Три раза.

Нет… четыре раза.

Один раз был настолько плох, что ему пришлось провести ночь в больнице.

Мы никогда не могли доказать, что это дело рук Микки, так как нападавшие были в масках и не разговаривали, но я знала, что это был он, и Джон тоже знал.

Травля за ориентацию, которой Джон уже подвергался в том году, усилилась — так сильно, что я чувствовала себя полным дерьмом, хотя Джон ни разу не обвинил в этом меня. В любом случае, я практически ничего не могла с этим поделать.

В конце концов, всё стало настолько плохо, что Джон начал посещать занятия боевыми искусствами.

Парни даже заявлялись в дом моих родителей, включая тот период, когда папа болел, а мама была морально разбита, чёрт возьми.

Я никогда не видела папу таким злым, даже несмотря на то, насколько он был болен. Он хотел, чтобы Микки посадили в тюрьму, но поскольку никто не мог поймать его с поличным за незаконные деяния, мы мало что могли сделать. Нам всем просто приходилось это терпеть.

Но да, если назвать одну причину, по которой я никогда не ходила на свидания в старшей школе…

Микки.

Микки был этой причиной.

Даже сейчас, как бы это ни приводило в бешенство, когда я увидела его, выглядящего ещё более страшным и нездоровым, чем я помнила по тем временам, я немного съёжилась на своём барном стуле, чертовски надеясь, что он не оглянется, и ещё более горячо надеясь, что если он это сделает, то не узнает меня. Мне было интересно, узнает ли, особенно когда я в мини-платье, с макияжем и на каблуках.

Отчасти моё отвращение к более стандартной девчачьей одежде в прошлом, особенно к сексуальной одежде, также проистекало непосредственно из ситуации с Микки. Учитывая, что я получала отвратительные предложения даже в джинсах, армейских ботинках и толстовке с капюшоном, я не могу представить, какими были бы мои старшие классы, если бы я одевалась как многие мои подруги, особенно Касс.

Когда я увидела, что Микки направляется ближе к бару, я приняла поспешное решение.

К чёрту гордость. Сумасшествию было наплевать на гордость.

Мне нужно увернуться от этого. Мне нужно увернуться от этого сейчас, пока я снова не попала в поле зрения этого психа, и он не вспомнил, какими весёлыми были его попытки разрушить мою жизнь.

Я пойду в туалет.

Я знала, что не смогу прятаться там всю ночь, но я могла, по крайней мере, воспользоваться гарнитурой, чтобы позвонить Джону. Я не хотела портить ему вечер, но, честно говоря, я ни за что не останусь здесь с Микки в толпе и Бог знает со сколькими его чокнутыми друзьями.

Микки всегда был компанейским парнем. Он ни за что не пришёл бы сюда один.

Мне просто придётся посмотреть группу Джейдена как-нибудь в другой раз.

Вдобавок ко всем миллионам других причин, по которым я не хотела быть здесь прямо сейчас, было слишком рано знакомить Джейдена с этой стороной меня.

Слиииишком, слиииишком рано.

Если у нас с Джейденом вообще был хоть какой-то шанс на настоящие отношения, моему безумию полнолуния придётся нешуточно подождать — как минимум, несколько месяцев.

Двигаясь медленно, чтобы не привлекать внимания, я случайно взглянула в ту сторону, где в последний раз видела Микки, чтобы знать, в какую сторону идти, чтобы не попасть в поле его зрения.

К сожалению, я уже опоздала.

Я обнаружила его прислонившимся к стойке примерно в трёх метрах от меня, и когда я подняла взгляд, он уже смотрел мне прямо в лицо. Увидев выражение его глаз и улыбку, перебившую постоянную ухмылку на его мясистых губах, я вздрогнула.

Я ничего не могла с собой поделать.

Ага. Он определённо узнал меня. Он определённо вспомнил меня.

Я наблюдала, как он разглядывал платье, которое на мне надето, а потом его взгляд вернулся к моему лицу, и эта жуткая ухмылка стала ещё шире.

Бл*дь. Мне нужно убираться отсюда. Сейчас же.

Слишком поздно втягивать Джона во всё это.

Соскользнув с барного стула, я была потрясена, когда моё равновесие резко пошатнулось.

Я рефлекторно схватилась за край стойки, пытаясь удержаться на ногах, но мои колени подогнулись, и я рухнула прямо на пол.