Ревик хмуро посмотрел на него, но ничего не сказал.

По правде говоря, он стеснялся своих шрамов.

Он также стеснялся татуировки с мечом и солнцем — и татуировки со Священным Писанием, которая проходила по его бицепсу символами старого прекси — хотя и по другим причинам. Существовало церемониальное расположение религиозных татуировок видящих, где каждая часть тела имела определённое значение в комментариях к мифам о видящих.

Согласно традиции, у Ревика его татуировка располагалась «в неправильном месте».

В результате он оскорбил религиозных видящих размещением своих татуировок, которые часто воспринимались как «неуважительные» и как минимум в одном случае «намеренно богохульные».

Он ввязывался в драки из-за своих татуировок.

Это одна из причин, по которой он не обнажал торс перед незнакомцами. Он не показывал спину даже случайным сексуальным партнёрам.

Ну, татуировки были одной из причин. Второй были шрамы.

Шрамы — это более сложная тема.

Обычно у видящих не бывало шрамов.

Тот факт, что спина Ревика представляла собой топографию шрамов, большинство из которых явно были старыми, восходящими к его детству, делал его более чем любопытным для видящих. Чтобы у видящего сохранились постоянные рубцы, как у Ревика, повреждения должны быть сильными… и, как правило, повторяться снова и снова, до тех пор, пока кожа больше не сможет регенерировать вовремя, чтобы стереть следы повреждения.

Сочетание шрамов и татуировок делало обнажённую спину Ревика шокирующим зрелищем для среднестатистического видящего — особенно для среднестатистического религиозного видящего, особенно для тех, кто читал на старом прекси и знал, что означают строки на руке Ревика.

Здесь, где его настоящая личность также была выставлена на всеобщее обозрение впервые с тех пор, как он дезертировал из Шулеров, совокупный эффект послал электрический разряд сквозь свет наблюдавших видящих. Как только Ревик снял рубашку и Торек заставил его повернуться так, чтобы его спина была видна толпе, вся энергетика выкрашенной в чёрный цвет комнаты без окон под клубом Торека изменилась.

Ревик не помнил, как у него появились шрамы.

Он также не помнил, как делал татуировки.

Он понятия не имел, почему разместил эти татуировки там, где они у него были, почему он так нагло пренебрёг обычаем, причем из-за чего-то, казалось бы, столь странного и — в случае с надписью на его руке — граничащего с эзотерикой, учитывая возраст надписи и неясное происхождение комментария.

В любом случае, Ревик привык к тому, что его обнажённый торс вызывал реакцию.

Он просто не мог вспомнить время, когда он и его физические особенности демонстрировались так публично, тем более под его настоящим именем. Он ещё даже не полностью свыкся со своей новой личностью — Перебежчика.

Независимо от собственных чувств Ревика по этому поводу, толпа была заворожена им.

Их восхищение только возросло, когда Торек начал своё шоу.

После этого высокий, золотоглазый видящий работал с ним в течение нескольких часов.

Он обхаживал его несколькими видами плетей, тростью, ремнём — в конце концов, оставив на нём синяки и кровоточащие раны — затем, прежде чем Ревик смог прийти в себя или хотя бы отдышаться, Торек вывел первых женщин-видящих.

Это было больше часа назад.

Первая просто отсосала ему.

Теперь, со второй женщиной, Торек приказал Ревику трахнуть её с шипом, вскоре после того, как она вышла на сцену.

Член Ревика был рад услужить.

Боль, казалось, никогда не действовала на него так, как на многих видящих и людей, возможно, отчасти из-за какой-то истории, скрывавшейся за этими шрамами. Какой бы ни была причина, в тот момент испытываемая им боль гораздо больше походила на удовольствие, чем на что-либо, что мешало ему получать удовольствие. Его спина адски болела, но это была приятная, пульсирующая боль.

Свет Ревика был более открытым, чем он мог припомнить за последние месяцы.

Может быть, даже годы.

Может быть, со времен Даледжема.

Эта мысль заставила его свет сильно вздрогнуть, снова обернуться его вокруг тела.

Почувствовав реакцию Торека откуда-то сзади, Ревик напрягся, наполовину ожидая ещё одного удара, но женщина под ним вскрикнула, прося его… Gaos. Она хотела, чтобы он открылся.

Она действительно хотела его в этот момент.

Он обнаружил, что открывается ей, почти не принимая решения.