Губы тети Маргарет сжались в тонкую полоску, она опустила взгляд на свою тарелку. Повисло практически осязаемое молчание. Я переводила взгляд то на насупившегося Майкла, то на Брайена, с отрешенным видом читавшего свою книжку.

— Да, пусть Эмма еще немного отдохнет, — наконец разрезал молчание тихий голос женщины, она послала мне вымученную улыбку. — Приглядишь за ней. И за Чарли.

Она сложила свою посуду в раковину и, погладив меня по плечу, вышла из комнаты. Ей надо было немного побыть одной. Кэмерон и мои родители были очень важны для нее. И я могла только молча посочувствовать. Несмотря на то, что она протестантка, Маргарет вызывала у меня уважение. Не всякая женщина смогла бы проявить благоразумие и понимание в некоторых деликатных вопросах.

— Брайен, пожалуйста, отложи книгу и поешь нормально, — с металлическими нотками в голосе попросил его дядя Майкл. Под суровым взглядом мужчины парень оторвался от чтения и, не упираясь, положил какой-то бестселлер на стол, потупив взгляд на стакан с водой. Видимо, его содержание Брайена интересовало больше, чем напряженный вздох Майкла, направленный в его сторону. — Почему ты не хочешь съездить? Это не сложно.

Парень опустил голову, его челка была достаточно длинной, чтобы заслонить глаза. Видны были лишь его губы, растянувшиеся в кривой усмешке, совсем не правдоподобной:

— Это бессмысленно. Не люблю долгие поездки.

Майкл тяжело поднялся, взгляд его был устремлен на Брайена:

— Когда ты уже наконец вырастешь? — вопрос не адресовался парню, скорее, он был риторическим, поэтому и остался без ответа.

Мужчина лишь покачал головой, и вышел из кухни, оставляя нас с Брайеном наедине. И только тогда он приподнял подбородок, вновь смахивая волосы, и глядя мне в глаза. На этот раз его взгляд был другим. В нем было много чего, и боль была не исключением.

Брайен негромко хмыкнул.

— Кто такой Кэмерон? — едва слышно спросила я, в первый раз за завтрак подав голос.

Я-то знала, кто это. Кэмерон Стюарт, погиб в возрасте двенадцати лет по той же причине, что и многие десять лет назад — королевский приказ. Однако мне хотелось услышать его версию. Не соврет ли?

Протестант снова немного наклонил голову вбок, притворно улыбаясь.

— Мой старший брат. Он всегда был неудачником, — сказав это, парень запрокинул голову и расхохотался. Смех его не был веселым. — Мне тогда было девять. Возраст, подходящий для инъекции, — неожиданно посерьезнев, внезапно продолжил Брайен. Он отрешенно посмотрел в окно, — Однако мое здоровье оставляло желать лучшего, а Ее Высочеству нужны были самые крепкие. Он был как раз из таких, чертов Кэмерон.

Он замолчал, а я не хотела торопить его. Не сейчас, не когда у него такой вид. Однако когда тишина затянулась, я вновь включила свою бестактность:

— И его отправили во дворец? — осторожно предположила я.

Брайен чуть заметно встрепенулся, будто, несколько мгновений он был вовсе не в этом месте. Видимо, воспоминания нахлынули на него в этот момент.

— Он был идеальным во всех планах, — тон парня ожесточился. — Умный, добрый, бесконфликтный, сильный, все были от него без ума. Родители в нем души не чаяли: «Только послушай, дорогой, сынок сегодня получил высший балл по тесту, учительница его очень хвалила», — похоже, он пытался спародировать высокий голос матери, но вышло у него пискляво. — В общем, многообещающий, — последнее слово из его уст, прозвучало, как ругательство. — Гребанный ангел. А затем он умер, как и все, после впрыскивания. Еще эта записка, переданная слугой, который нес с остальными его пятью коллегами, искусный гроб: «Примите глубочайшие соболезнования».

Он глубоко вздохнул, словно не дышал и вовсе за его длиннющую тираду, и уже более хладнокровным тоном сказал:

— У родителей остался только я, но они так и не вспомнили о моем существовании. Активировали связи, как и множество в то время даркхов, собрали какое-то подобие секты и начали, — он тяжело выдохнул, — устраивать свои дурацкие протесты. Пока не сдохли при нападении на королевских отпрысков.

Сколько в его голосе было той всепоглощающей злобы, нельзя передать словами. Мне оставалось лишь молча кивать, и чувствовать собственную беспомощность по отношению к этому человеку. Как же мы все ничтожны перед смертью, думала я, что Кэмерон, что родители.

— Меня под свою опеку взяла Марго, тут же мы с Эммой и познакомились, — на неуловимый краткий миг он улыбнулся. По-доброму, по-настоящему, как никогда при мне не улыбался, и от этого стало только хуже. — Но из-за дебильных протестов и ее убили.

Я вдруг вспомнила про Чака, про его дружелюбный характер и добрые глаза.

— Ты любил ее, да? — неожиданно спросила я.

— Она была единственной, не считая Кэмерона, кто также невинно улыбался. Без них так скучно.

Я нахмурилась:

— Не понимаю, если даркхи отняли все, что тебе дорого, то почему ты не поддерживаешь протестантов?

Брайен покачал головой:

— Даркхи забрали Кэмерона, но протестанты — Эмму. Я тысячу раз говорил, что все это бесполезно, что ни к чему больше все их идиотские митинги не приведут, но меня никто не слушал, — шатен невинно пожал плечами. — Вот и считай, что все, кто был в загробном мире, там и остались, а мы так и не сдвинулись с мертвой точки. Короля не свергнут глупые эмоциональные люди, на то он и король.