В минуты Валиевского праведного гнева так хочется расцеловать его суровое, но любимое лицо. Он, оказывается, ворчун, а я и не знала. Этот новый период отношений раскрывает нас обоих с разных сторон. Бешеную страсть пришлось на время потушить, но искры тем не менее летают и опаляют, каждый раз, когда мы касаемся друг друга или целуемся. Осторожно так, без фанатизма,потому что правая сторона у меня все еще не рабочая, а я ношу бандаж на руке.

Парень, который меня подрезал, оказался сыном папиных соседей - тем самым мажором, о которых в нашу встречу говорил Фархат. Оказалось, он даже не понял, что из-за его резкого маневра я потеряла управление и врезалась в дерево. Но Валиев его нашел. Он до сих пор не говорит, какие методы применил, но ко мне пыталась прорваться делегация от него, чтобы заключить перемирие. По нашему законодательству за такое уголовка не предусмотрена, но на 15 суток его все-таки закрыли. Даже предположить страшно, что было бы если бы не связи и ресурсы Валиева и Дулатова. Все бы спустили на тормозах.

Кроме Фархата приезжали папа, Мира, Дана с мужем, сын Миры, а ее дочка - Асель - звонила, так как ее положили на сохранение и со дня на день она должна родить. Были у меня и Люся с Мединой, а в от Саида не пришла и не написала. Что ж, возможно, наша дружба закончилась и мы обе в этом виноваты. Но пока у меня нет никакого желания ее возобновлять. Так бывает: люди, которые выросли вместе, перестают друг друга понимать, и их пути расходятся.

Зато к большому удивлению Саи до нее дошла, вернее доехала с папиным водителем ее двоюродная бабушка Акмарал. Ей уже скоро восемьдесят, а она все еще активная и бодренькая. Мара, или ажека, как называют ее Сая и Дана, - родная тетя их отца. Она помогала своей сестре воспитывать маленького Ансара после того, как его отец погиб на стройке.

– Компот из сухофруктов, - Марочка ставит на стол бутылку из-под “Боржоми” на стол.
– Сегодня утром варила, специально для тебя.

– Ажека, ну зачем ты беспокоилась? Здесь нормально кормят.

– Не спорь, - жестом останавливает она.
– Папа сказал, ты плохо ешь.

– Мне больно жевать. Так что я ем каши, супы и йогурты.

О да, на йогурты Фархата я просто подсела и он мне ими всю полку в холодильнике забил.

– А я пирожки сделала и блинчики нафаршировала, - огорчилась Мара, аж голос вздрогнул. Ну как я могла обидеть этот божий одуванчик?

– С чем пирожки?
– во рту тут же образовалась слюна, я же с детства люблю ее пирожки.

– С капустой, как ты любишь.

– А блины с творогом?

– Ага.

– Неси, - шумно вздохнув, велела я и уже через пять минут уплетала ее пирожки, жуя левой стороной.

– Вот это да, - в палату вошел Фархат и глядел на них удивленно.
– Твой папа был прав: к тебе просто нужно было отправить бабушку.

– Знакомьтесь, - проглотив кусок, сказала я.
– Это моя ажека. А это Фархат, мой жених.

– А мы уже познакомились, - Марочка расправляет плечи и улыбается, как девчонка.

– Так, я что-то не поняла, -прищурившись смотрю то на Фарочку, то на Марочку.
– Тут против меня коалиция образовалась?

– Союз, - уточнила бабуля, подняв на уровень глаз указательный палец.

– Я не буду вам мешать, общайтесь, - Фархат вновь погладил меня по голове, поцеловал в висок и вышел в коридор, а Акмарал, которая наблюдала за нами, посмотрела на меня с улыбкой и внезапно сказала:

– Хороший мальчик.

– Мальчик?
– поперхнулась я.
– Ему пятьдесят в следующем году.

– Я же говорю: хороший мальчик, - подмигивает мне Марочка.

– Что, и тебя не смущает, что этот мальчик старше меня на 16 лет?

– Нет, - загадочно улыбается она.
– А должно?

Протягиваю руку и сжимаю ее морщинистую, но по-прежнему мягкую ладонь.

– Я тебя обожаю, Марочка.

– Ешь, - смеется ажека и кивает на недоеденный пирожок.

За несколько дней до Нового годаа

Сая

Фархат все-таки добился своего. Я не только переехала к нему, но и начала управлять бизнесом удаленно. Права, это временно и я все-таки надеюсь вернуться в столицу в январе. А еще он обещал, что первую половину следующего года мы проведем там вместе, потому что его планы все-таки воплотятся в жизнь.

Но пока я руковожу всем из Алматы, не выпускаю из рук телефон в течение всего дня, а в свободное время езжу с водителем на реабилитацию. В первые дни было сложно и больно поднимать руки и крутить ими. Я невероятно злилась, потому что никогда не чувствовала себя такой беспомощной, но постепенно, раз за разом все начало получаться. Синяки с лица почти сошли, а то, что пока еще не рассосалось я обильно мажу кремом и замазываю тоналкой, когда куда-то выхожу.

Реабилитолога посоветовал сам хирург и я понимаю, почему. Крупный, высокий, жилистый мужчина примерно моего возраста несмотря на устрашающий вид на самом деле очень понимающий. Не спешит, не ругает, дает время отдохнуть. А еще часто хвалит за хорошую физическую форму и растяжку. Спасибо, пилатесу.

– Ложимся на спину, - велит Ерлан.
– Чуть ниже спускайся, Сая. Ага, вот так. Поднимай правую ногу.

Моя реабилитация включает работу не только с руками, но и со всем телом. Он просит меня согнуть ногу в колене и кладет ладонь на чашечку. Другой касается щиколотки и командует: