Из всех приспешников донора спермы Миона последняя, с кем Калеб ожидал столкнуться при выполнении такой мелкой миссии. У лидера армии сефирий должны быть гораздо более важные дела.

И, учитывая размер её живота, роды могут начаться в любой момент.

«Сколько месяцев они были беременны? Девятнадцать сотен?»

Опять же, в прошлый раз она не афишировала своего положения.

Возможно, именно поэтому она сейчас здесь. Слишком беременна для битвы.

– Я сейчас вернусь, - прошептал он Лил, прежде чем направиться к сопернице.

Миона с опаской смотрела на него. Он ожидал, что она убежит при его приближении.

Вместо этого сефирия стояла на месте и настороженно наблюдала за ним.

– Что ты здесь делаешь, Малфас?

– Выражаю почтение. Ты?

– Думаю, ты знаешь.
– Она начала обходить его, но Калеб остановил её.

Малфас задохнулся, когда, прикоснувшись к ней, увидел племянника.

Чем тот займётся.

В будущем он будет сражаться под знаменем Джейдена. Учитывая, насколько брат ненавидел их отца, Калебу не верилось, что сын Зева будет сражаться за дедушку, причинившего им столько вреда.

– Зевукон знает о ребёнке?

– Тсс!..
– рявкнула она, озираясь, будто боялась, что кто-то может их подслушать.
– Ты ничего не знаешь. В моём чреве твой брат, а не племянник.

– В какую игру ты играешь?

– Я не демон. И не играю в игры с людьми.

Несмотря на сказанное, Калеб знал правду. Если бы ребёнка зачал их папаша, то плод не вонял бы Мавромино. Безошибочно. Мать Зевукона - королева мрака. Азура. Калеб прослужил своей тете достаточно долго, чтобы различить уникальную разновидность зла, и от ребёнка Мионы разило им.

– А Зев знает?
– снова спросил Малфас.

Печаль в глазах сефиры зацепила его за живое. Миона молча, едва заметно, кивнула.

Калеб поморщился.

– Дай угадаю. Выдать тебя замуж за нашего папашу было его идеей, чтобы защитить ребёнка.

– Ради моей защиты.

Калеб стиснул зубы. Конечно. Оказывается, брат ещё больший идиот, чем он предполагал.

– Вы двое играете с огнём.
– Если они хоть на мгновение подумали, что смогут одурачить папашу, то они глупцы.

– Ты же знаешь, Джейдена не провести.

– Знаю. Он никогда не прикасался ко мне, и впредь не намерен этого делать. Мой господин обещал.

– А Браит в курсе?

Миона сверлила его хмурым взглядом.

– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

«Давайте, поговорим об игре с огнём…»

– Когда у неё был роман со своим сефиротом, в наказание Калосы потребовали жизнь Киссара. Если Джейден не убьёт тебя, Браит воспылает ещё большей ненавистью, чем сейчас.

Война, в которой они сражались, обострится и станет кровавей, чем когда-либо.

– Я не знала об этом.

Но Верлин помнил. Как кто-то мог забыть гнев Браит? В значительной степени именно это привело к нынешней войне. Браит хотела отнять жизни всех, кто вынудил её возлюбленного умереть. В этот короткий список входили его отец, Кам и Резар. А ещё тётя Лилит за компанию.

Пока они дышали, Браит намеревалась поддерживать Азуру и Нуара в их борьбе. Наблюдать, как мир сгорит к чертям. Калеб точно знал. Браит была его главнокомандующей.

Она с сыном Монакрибосом [3] . Малахаем. Главным начальником демонов. Всё шло от Браит к её сыну, а потом к Калебу. Неудивительно, что он намного счастливее с людьми, чем со своими злыми повелителями.

Миона посмотрела через его плечо туда, на ожидавшую его Лиллиану.

– В тебе что-то изменилось, Малфас, - Она окинула взглядом его скромное человеческое одеяние.
– И я сейчас не только про ухудшение качества твоего гардероба. Ты кажешься почти... милым.

Калебу не нравилось, что это столь заметно, и хотелось солгать. Но он не мог.

– Могу я попросить об одолжении?

Миона вопросительно приподняла бровь.

– В последний раз, когда мы виделись, то хотели убить друг друга.

– И тебе это почти удалось.
– Уголок его рта приподнялся в довольной усмешке.
– Спасибо за это.

– Это сарказм?

– Правда. Я в долгу перед тобой, Миона. И в случае необходимости помогу.

Её хмурый взгляд сменился замешательством.

– Тогда, почему ты просишь меня об одолжении?

– Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я. Ты сохранишь мой секрет, а я – твой.

– Не понимаю.

– Калеб?

Он вздрогнул, когда Лиллиана, не выдержав, подошла к ним.