Я должна быть взволнована, нервничать, радоваться, бояться, но я не чувствую ничего из этого. Мысль о Спиркресте не оставляет меня равнодушной. Мысль о Закари даже не кажется реальной. Мечта. Меньше.

Тень мечты.

Воображала ли я его?

Может быть.

Я возвращаюсь в Спиркрест под сенью огромных песочных часов. Рука моего отца повернула песочные часы, и песок уже начал сыпаться и собираться. Он будет сыпаться вместе со всеми моими надеждами и мечтами, пока их не останется и я не задохнусь в песке.

Если бы только нашелся кто-то, кто спасет меня.

Но зачем? Я не могу спасти даже себя.

Закари

Лето перед выпускным курсом в Спиркресте — это длинная череда неожиданных событий.

Первое из них происходит в первый же день моего возвращения домой: отец вызывает меня в свой кабинет, как только я приезжаю. Торжественное выражение его лица обескураживает. Насколько я понимаю, я не сделал ничего такого, что могло бы вызвать его недовольство.

Он просит меня сесть, а затем хмурым тоном объявляет: — Твоя сестра осенью начнет учиться в академии Спиркрест.

— Прости?

Это было последнее, что я ожидала от него услышать.

— Она начнет учиться в старшей школе на год раньше, чем планировалось.

— Как она может это сделать? — Честно говоря, я настолько ошеломлен, что едва могу собраться с мыслями. — Она не может пропустить 11-й год, у нее есть экзамены на аттестат зрелости…

— Она сдавала их этим летом вместе с учениками 11-го года в своей школе.

Я уставилась на него.

Мы с Захарой не виделись с прошлых рождественских каникул. Она была дома всего неделю и вела себя немного тише, чем обычно, но она никогда не упоминала о том, что сдала экзамены досрочно. Я вспоминаю наши сообщения — я проверяю ее более или менее каждую неделю, — но опять же, она ни разу не упомянула о досрочных экзаменах, пропуске года или приезде в Спиркрест.

— Я уже договорился о переводе и поговорила с мистером Эмброузом. Она будет учиться в старших классах, и я хочу, чтобы ты присматривал за ней. — Мой отец откидывается в кресле, снимает очки и смотрит на меня прямым, настойчивым взглядом. — Я не прошу тебя об этом легкомысленно, и я не прошу тебя сделать это случайно. Я серьезно. Я хочу, чтобы ты внимательно следил за ней, ты понимаешь?

Подтекст его слов оставляет у меня во рту неприятный привкус. Я сужаю глаза. — Ты хочешь, чтобы я шпионил за ней?

Его брови опускаются в оскале.

— Не будь таким мелодраматичным. Я хочу, чтобы ты присматривал за сестрой и следил, чтобы она не попала в беду. Мне нужно, чтобы ты поклялся, что сделаешь это.

К этому моменту стало ясно, что что-то произошло. Но если отец думает, что сможет заставить меня поклясться шпионить за собственной сестрой, не поделившись при этом информацией, которую он утаивает, то он сильно ошибается.

Устроившись в одном из кресел напротив его стола, я опираюсь локтями на подлокотники и откидываюсь назад, внимательно наблюдая за ним.

"Что случилось?" Мой голос тверд; это не тот вопрос, который я позволю ему проигнорировать.

Отец наблюдает за мной с минуту, его рот сжался в досаде. Его всегда возмущала переменчивая динамика между нами. Если бы он мог, то продолжал бы относиться ко мне как к неполноценной, но это не так. Вина лежит у его ног — он не воспитывал меня как неполноценную.

Он громко вздыхает. — Послушай. Твою сестру застали за неподобающими отношениями. Больше я тебе ничего не скажу, так что не трудись спрашивать. Она не вернется в Сент-Аньес, это все, что тебе нужно знать.

У меня заурчало в животе. По словам отца, неподобающие отношения могут означать что угодно. Заро мог встречаться с самым воспитанным мальчиком, и если бы мой отец только заподозрил, что они не просто держатся за руки, он наверняка счел бы это неподобающим.

Несмотря на то, что семья Блэквуд гордится тем, что является "современной" аристократической семьей, взгляды моего отца на свою дочь — прямо-таки викторианские.

Что заставляет мой желудок вздрагивать от беспокойства, так это то, что она не вернется в Сент-Аньес. Бросить школу, пропустить год и перевестись в Спиркрест — куда мой отец до сих пор отказывался ее отправлять — было бы, конечно, чрезмерной реакцией даже по его меркам.

— А теперь дай мне слово, — огрызнулся он. — Я не буду просить тебя шпионить за ней — тебе даже не нужно отчитываться передо мной. Я просто хочу, чтобы ты присматривала за ней и следила, чтобы она не попадала в неприятности. Никаких бурных вечеринок, никакого… неподобающего поведения. Ничего компрометирующего.