— Так это все часть твоей терапии?

— Неважно. Не делай из этого ничего особенного.

— Это просто кажется слишком легко. — Так легко, что мне нужно проверить и убедиться, что бумаги не исчезли из моего собственного кармана.

Ее глаза сузились.

— Для тебя. Для тебя это легко. Я хорошенько подумала и решила, что как ее мать я обязана ей самой лучшей жизнью, какая только возможна. Эта жизнь с тобой, которая не включает меня.

— Знаешь, мы могли бы что-нибудь придумать. Мы могли бы по-прежнему быть совместными родителями.

Она покачала головой.

— Как бы я не осознавала, в чем заключалась моя ответственность… Я просто… — Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Я не хочу быть матерью. Мне нравится сама идея этого, но на этом всем дело и заканчивается.

Я кивнул.

— Спасибо. — Я сдержался, отодвинув все свои чувства на задний план. — Я должен спросить. Мог ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя остаться?

— Нет, меня уже далеко занесло. — Она наклонила голову и действительно посмотрела на меня. — Но мне интересно, что бы случилось, если бы ты пошел за мной… боролся за меня.

Я сделал большой глоток воды, зная, что не было такой реальности, в которой я бы гнался за ней. Не тогда, когда она бросила маленькую девочку, которую родила.

— Интересно, — сказал я, чтобы успокоить ее, но мои мысли вернулись к Бейли. Я не мог не спросить: мог ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя остаться, Бейли?

Господи. Я даже не боролся и не пытался по-настоящему понять ее точку зрения. Я объединил ее с Хелен и оттолкнул. Но разве она уже не доказала, что она не Хелен? Она общалась с Летти каждую неделю. Она не бросила нас — ее просто физически не было рядом… но даже притом, что я все еще злился на нее за то, что она ушла, я знал, что она оставила свое сердце с нами.

Она не была Хелен.

— Что теперь? — спросила она с грустной улыбкой, когда принесли нашу еду.

— Теперь мы обедаем, — ответил я.

— В качестве кого?

— Как два человека, которые когда-то очень хорошо знали друг друга, — ответил я.

— Да, — тихо сказала она, когда перед нами поставили тарелки. — Мне бы этого хотелось.

Затем я сделал то, что никогда не считал возможным — у меня состоялся вежливый, даже забавный разговор с женщиной, с которой, как я предполагал, проведу остаток своей жизни. Не было ни гнева, ни резких чувств, только легкое дуновение печали.

После того, как Хелен ушла, и я расплатился, и направился к передней части ресторана, мои мысли были тошнотворно размытыми. Две блондинки из бара трахали меня глазами, но я продолжал идти. Бейли была последней женщиной, внутри которой я был, и так должно было остаться.

Все возможные эмоции захлестнули меня, когда я ловил такси обратно в отель. Радость, недоверие, благодарность и укол печали из-за того, что Хелен никогда не стала бы бороться за Летти — все это смешалось воедино. Теперь у нас был шанс. Реальный шанс стать полноценной семьей без Хелен… и как только я придумаю, как вернуть Бейли. Мы не были полноценными без нее, и я устал жить этой не полноценной жизнью.

Я хотел вернуть свою женщину.

До отеля было пятнадцать минут езды, и к тому времени, когда мы подъехали к дверям, я уже договорился обо всем, что мне нужно.

— Как все прошло? — спросила мама, когда я вошел в наш номер.

— Она подписала документы. Все кончено.

— О, слава Богу. — Ее плечи опустились от облегчения. — Летти в своей комнате снова смотрит тот фильм.

— Клянусь, я никогда не пойму, почему она так его любит, — сказал я, бросая пальто на огромное кресло.

— Разве это не очевидно? — задала вопрос мама.

— Нет, — ответил я, моя голова уже была в шкафу, пока я вытаскивал свой чемодан.

— Гейдж, когда она начала его смотреть?

— Примерно в то время, когда появилась Бейли. — Я остановился у двери в свою спальню, когда до меня дошло. — Папа влюбляется в няню.

— Бинго.

Медленная улыбка расплылась по моему лицу. Я влюбился в Бейли. Полностью, безнадежно, бесповоротно, и, если бы мне было что сказать по этому поводу, я собирался любить ее всю оставшуюся жизнь. У нас был бы сумасшедший, перепачканный краской дом, полный смеха, любви, хаоса и детей.

— Эй, мам, ты была великолепна, путешествуя с нами…

— Ну, я знаю, что ты не можешь вынести разлуки с Летти больше, чем на несколько дней, — сказала она с доброй улыбкой.

Я ненавидел оставлять Летти… но я должен был.

— Да, ну, ты единственный человек, кроме Бейли, которому я доверяю с ней. Мне нужна услуга.

— Все, что угодно, — мгновенно ответила она.

— Мне нужно, чтобы ты отвезла ее домой в Сиэтл после игры. Меня не будет около недели, но вернусь на Рождество, обещаю.