Мама быстро поняла, что все в норме. Сказала, будто я повзрослел за последние дни. Хотела уже уходить, но вспомнила самое главное.

— Да, вот еще что, сынок, отец немного остыл. Кто знает, может к Празднику Урожая поедешь обратно домой. Он у тебя не такой уж свирепый. Просто характер взрывной, — заявила с легким смущением и улыбкой.

Да, ну конечно, характер! Натравить бородачей с пистолетами на родного сына, и гонять по лесу, как собаку. Видно, папаша на старости лет научился хитрить.

Небось, ведет двойную игру, желая меня уничтожить. В отличие от мамы, я не поведусь на его козни и обязательно отомщу.

А пока скрываю эмоции, делаю вид, что я рад такой новости. Потом мы прощаемся и расходимся кто куда. А дальше натыкаюсь на белку, что путается у меня под ногами.

Да что за гребанная дрянь у меня в крови?! Может это концентрат беличьих феромонов? Третий раз за последнее время ко мне лезут рыжие грызуны. Или это один и тот же зверек? Тогда особенно странно.

— Что ты хочешь, дружок? Чего? Погоди, ты куда? — я невольно пошел за белкой, которая побежала в сторону.

Было уже темно. Я вышел из-под фонаря и чуть не ударился в темноте о старый турник, который был на заброшенной детской площадке.

Не знаю, это ли хотел сказать пушной зверь, но подтянуться сейчас не мешает. Поставил в сторону пакет, переданный из дома. Провел легкую разминку и запрыгнул на перекладину.

Силы вроде бы есть. Сделал одно подтягивание, второе и третье. Затем пятое… десятое, пятнадцатое, по порядку дошел до двадцатого и даже до тридцатого раза.

Спрыгнул, включил телефон и посветил на руки. Не может этого быть! Что с моим телом?

Начнем с того, что я никогда не подтягивался больше пятнадцати раз. Для наследника рода — это вполне неплохо, но далеко не рекорд.

То есть, я побил свой максимум ровно в два раза. При этом не сильно устал и мог вытянуть еще пяток раз. Если это не действие сиреневой дряни, то что? Она укрепила тело, это доказанный факт.

Также, не натер себе руки, когда подтягивался. Не испытывал боли и дискомфорта, не сбил дыхание. Добавим к этому заживление перелома и ловкий прыжок из ямы.

— Кажется, все понятно. Мне не нужна атакующая магия на дуэли! Ее заменит новое тело, — произнес как в бреду и понял, что пора идти в номер.

С такой силой, ловкостью и регенерацией смогу выстоять против Гринева. А большего мне и не надо. Даже твердая ничья станет большим достижением. Я покажу, что не слаб и умею драться.

А потом явлю силу, как только научусь ее контролировать. Плавное развитие без рывков, вот к чему надо стремиться.

Время летело быстро. Не успел лечь в кровать, как в глаза удалил свет ясного утра. Потом был вкуснейший чай и сырники от Аннушки. Затем поход в академию и учеба.

Время дуэли подошло незаметно. Я назначил секундантом Семена Пушкина, обсудил с дуэльным арбитром кое-какие нюансы.

Затем выбрали условия боя и определили победную точку. Вариантов тут было немного. Драться только на кулаках до первой крови было слишком уж глупо.

Мы выпускники академии, а не сопливые пятиклашки, так что условились сражаться по-взрослому. Сдача противнику либо обморок, вот конечный исход. Еще смерть, но это и так понятно.

Примирение сторон невозможно. В бою можно использовать все силы и средства, кроме допинга любого вида и дополнительных предметов.

Перед началом боя Павел пялился в сторону. Такое чувство, что он выступал для кого-то, а не просто, чтоб отстоять свою честь. Впрочем, мне могло показаться, разбираться не стал.

Поединок проходил в отдаленном месте на территории академии. Тут была обычная поляна, обнесенная магической защитой. Рядом находились места для наблюдателей за чистотой поединка. При входе стояли рамки, которые проверяли дуэлянтов на наличие запрещенной Силы.

Сначала, как положено, шла Церемония, которая слегка затянулась. Нас представили аудитории, состоящей из местных зевак. Потом спросили о возможности примирения.

Дальше представили секундантов, которые мало что решали и были скорее для вида. Затем выступил главный арбитр дуэли, призвав соблюдать дворянский кодекс и поступать по совести.

Противнику не особо такое нравилось. Он так же, как и я стоял, морщился, желая быстрее начать. Как только прозвучал сигнал, Павел пошел в атаку, ехидно ухмыляясь и идя вразвалочку, будто гулял по набережной.

— Смотри, нулевой, немного тебя помну да сдавайся. А то целым отсюда не выйдешь, — тихо сказал мне, говоря с позиции сильного.

— Хмм очень странно, — бросил ему в ответ. — Зачем ты болтаешь сам с собой?

— Не понял, — опешил Гринёв, почесав свою черную шевелюру. Потом до него дошло.