— И все же если не от дриад-разбойников, то от волков и других зверей это поможет. Вовремя поднять тревогу бывает важно, ты ведь убедился в этом на моем примере, — размеренно ответил Ларон, оставаясь невозмутимым.

— Вот именно! На твоем примере! Я не желаю доверять свою жизнь тебе!

— Тогда ты вынужден будешь дежурить всю ночь, потому что я тебе полностью доверяю.

— Брешешь!

— Объясняю. — Ларон не удержался от улыбки, видя, как ершится орк, и тут же понял, что совершил ошибку. Барст принял его улыбку за насмешку и разъярился.

— Что ты смеешься, остроухий?! Решил, что я не смогу всю ночь не спать?! Это только вы, неженки ушастые, вечно ноете, а мы, орки, сыны северных просторов, можем все!

Ларона снесло еще где-то в начале этой тирады, и до ее конца он удивленно молчал, после чего так же удивленно лег спать, потому что Барст действительно вознамерился дежурить всю ночь. Эльфу оставалось лишь смириться с неизбежным и дать себе на будущее зарок, впредь лучше себя контролировать.

За ночь Ларон отлично выспался и чувствовал себя донельзя бодрым, чего нельзя было сказать о Барсте. Его сонной вид еще больше усугубил душевное состояние эльфа, терзаемого чувством вины.

Сегодняшний день отличался от предыдущего только тем, что Барст вдруг решил свернуть резко на север.

— Там степи, нам туда не нужно, — буркнул он через плечо.

— Хорошо, — покорно согласился Ларон, который тоже не желал покидать пределов Ленаты. Это людское королевство хоть и кишело ликанами, разбойниками, колдунами и чернокнижниками — в общем, было достаточно опасно, — однако не шло ни в какое сравнение со степями, вотчиной кочевников. Общаться с этими жестокими существами Ларон не желал — был велик риск умереть в первую же секунду. Об опасности степных варваров он знал хорошо — Рассветный Лес граничил с Лесами фейри. Живущие там дриады, нимфы, русалки и феи были давними союзниками светлых эльфов, на протяжении веков дивным не раз приходилось защищать земли младших сестер от людей. Кочевники жили по своим диким законам и плодились быстрее, чем любые другие люди. Они напоминали саранчу, которая сметала все на своем пути. Сухие бескрайние степи лишали их пропитания и достойной жизни, поэтому они поколениями паразитировали на соседях, грабя то Ленату, то Леса фейри.

— Не пойдем в степи, — кивнул Ларон, соглашаясь.

Сам он никогда не воевал на южной границе, но от друзей жены знал, какие ужасы творят люди степей.

— Не пойдем, — повторил Ларон.

И они свернули на север. Следующую ночь дежурили оба. Ларон пошел на хитрость и заявил, что не доверяет Барсту, поэтому хочет, чтобы они делили дежурства поровну. Орк, конечно, высказал свое недовольство еще более мрачной гримасой, зато не стал упрямиться и поспал хоть полночи. Храпел безбожно, но даже сквозь этот невероятный шум Ларон своим острым слухом уловил то, что сильно встревожило его.

— Неподалеку ликан, — предупредил он своего товарища поутру. — Я слышал ночью вой.

— Брешешь.

— Я знаю, как воют ликаны — я жил на западной границе Рассветного Леса. Это были они, причем я подозреваю, что там целая стая.

— Брешешь.

Ларон мысленно вздохнул.

— Барст, я понимаю твое недоверие ко мне, но, поверь, сейчас мы на одной стороне. Ликаны одинаково опасны для нас обоих, мы не сможем их победить в случае нападения.

— Ты эльф, у вас есть ваши колдовские приемчики.

Только такой невежда, как орк, мог назвать эльфийские силки, искусные чары, мерзким черным колдовством. Но Ларон в очередной раз стерпел оскорбление, продолжив напирать.

— Я смогу связать лишь одного ликана. Совсем ненадолго! Без голубой стали мы ничего не сможем сделать. Прошу, нам надо что-то предпринять.

— Что ты хочешь, ушастый?

— Надо возвращаться, вой доносился с севера.

— Вчера ты сам сказал, что мы не пойдем в степи, — напомнил Барст. Его гулкий голос напоминал раскаты грома. Он рассуждал не слишком споро и логично, что осложняло задачу Ларона.

— Да, но обстоятельства изменились.

Ларон не выдержал и пораженчески выдохнул, видя, что его слова не имеют на Барста на кого воздействия. Неизвестно, сколь долго бы еще продолжался этот бесполезный разговор, однако утреннюю тишину вдруг разорвал волчий вой. В нем было столько дикого безумия, которое слышалось даже самым невосприимчивым существам, что проигнорировать его было сложно.

— Идем! — рыкнул Барст, хватая Ларона за шиворот. Эльфу хватило ума промолчать и не язвить на счет своей "брехни" про ликанов, а орку — отпустить товарища и не грубить целых пять минут.

Вой ликанов раздавался все ближе. В обычаи у этих темных было не сообщать о себе так явно, но сбиваясь в стаи, они иногда общались таким способом. Или это была потребность звериной сущности. Ларон этого не знал, но ледяной вой не вселял в него надежду на благополучный исход. Идти пришлось быстро, в прямо противоположном направлении. Ларону такой темп дался легко, а вот Барст постепенно стал уставать. Выносливости ему было не занимать, однако он не обладал ловкостью эльфа, чтобы быстро огибать все корни и проходить через овражки. Но он не жаловался, упрямо идя вперед. Вой ликанов то отдалялся, то приближался. В норме своей стая этих зверей легко могла догнать парочку — ликаны бегали быстрее и эльфа, и тем более орка. Однако, в отличие от последних, первые двигались хаотично. Барст же с Лароном четко следовали своему направлению, поэтому мечущиеся по лесу ликаны еще не догнали их. Вот только это было делом времени. Понимал это и орк, и эльф. Поэтому когда под вечер Барст угрюмо постановил: