Кочевники налетели на них у самой границы. Ларон уже видел тонкую зеленую полоску леса, когда сзади раздалось ржание. В этом не было ничего удивительного — больше стоило поражаться тому, что их еще раньше не поймали. Степи находились под властью кочевников, и чужакам здесь не было места.

Этот отряд был намного меньше предыдущего, который пленил Барста с Лароном. Однако сейчас у орка с эльфом даже не было оружия — лишь одна на двоих фляжка да кривой нож, который Ларон украл в лагере.

— Что делать? — потерянно прошептал эльф, но все же догадался протянуть орку нож.

Тот с презрением посмотрел на коротенький кусок железа и хмыкнул:

— Сам справлюсь, смотри, ушастый.

Кочевники редко использовали луки, только для охоты, предпочитая ловить людей и нелюдей арканами и плетьми. Это сыграло с ними злую шутку. Стоило только отряду из двух дюжин кочевников налететь на парочку, как тут же началась неразбериха. Барст одним мощным рывком сбил с ног ближайшего коня, голыми руками ломая шею седоку. Ларон не растерялся, подскочил к нему и забрал с трупа кривой южный меч. Хоть какое-то оружие! С ним эльф чувствовал себя куда увереннее. А вот Барст предпочел длинное копье, которое он отнял у следующего всадника, тоже быстро полетевшего на землю. Отряд кочевников был слишком большой для двух беглецов. Кони ломали ноги об упавших собратьев, и главной опасностью для Барста с Лароном были даже не мечи и копья людей, а копыта лошадей. Но эльфа спасала ловкость, а орка — сила. Он легко сбивал с ног коней или выбивал копьем из седла всадников.

— Сзади! — крикнул Ларон, и Барст, резко обернувшись, принял меч врага не в грудь, а всего лишь в плечо. Рана не ослабила орка, а наоборот, придала сил и разозлила еще больше. Он в ярости сбил копьем сразу двух коней. Ларон лишь успевал добивать за ним противников. Сам эльф почти не пострадал, лишь одна из плетей рассекла ему предплечье, но после спины и лица он вряд ли заметил бы даже более сильный удар.

Кровь лилась рекой, пропитывая вновь сухую землю. Плечом к плечу они отбивали атаки дикарей. Но эти кочевники оказались умнее своих предшественников, потому что когда их осталось не больше полудюжины, они перестали наседать на орка с эльфом и с дикими криками унеслись прочь.

— За подмогой! — сплюнул кровавую слюну Барст.

— Мне казалось… что они… не ладят… между собой… — тяжело дыша, отозвался Ларон.

Барст со снисхождением и презрением посмотрел на него.

— Слабак. Так быстро выдохся.

— Я не воин… не привык…

— Ты мужчина, значит, должен быть воином. Защищать семью.

— У меня это слишком неудачно получилось, — прошептал себе под нос Ларон, а потом посмотрел в сторону Ленаты. Признаться, после боя сил у него не осталось, но жажда жизни могла заставить двигаться даже умирающее тело.

— Быстрее, пока не вернулись, — скомандовал Барст, поудобнее перехватывая копье.

— А они могут? — поинтересовался Ларон, едва поспевая за товарищем.

— Могут. То грызутся, то мирятся — дикий народ.

Ларон точно знал, какая раса еще очень хорошо подходила под это описание, но не стал говорить об этом ее представителю, идущему рядом.

За пару часов они с Барстом достигли границы Ленаты. Как раз потемнело — постепенно наступала ночь. Эльфийский взор даже в такой полутьме сразу выхватил фигуры часовых. Границу стерегли, и пусть охрана эта была весьма сомнительного уровня, для парочки практически безоружных, оборванных и усталых беглецов она могла стать серьезным препятствием.

— Что будем делать?

— Найдем ход, — отмахнулся Барст. — Люди — плохие сторожа. Вот в Кериану мы бы не попали.

Самое интересное, что Барст оказался прав — прошерстив границу с почтительного расстояния, они нашли пару мест, где не ходил патруль. Или ходил, но очень лениво. Ночью удалось проникнуть на территорию Ленаты. Вот и все королевство. Прав был в чем-то Барст: подворье у селян охраняется лучше, чем граница.

Они отошли уже довольно далеко от степей и от бравых стражей, стерегущих их, как вдруг ночную тишину разрезал волчий вой. Он показался таким жутким, после пустоты степей, что подпрыгнули оба — и бесстрашный орк, и спокойный эльф.

— Ликаны! — прорычал Барст, так крепко вцепляясь в копье, что то треснуло.

— Нет, — помотал головой Ларон, слыша, как громко стучит его сердце. — Волки. Это обычные волки.

— Уверен? — Барст с подозрение покосился на "ушастого".

— Да, — твердо ответил эльф. И орк ему поверил.

Холодный осенний ветер гулял меж деревьями, а самая, наверное, странная в мире парочка путников шла по ночному лесу, радуясь каждому мгновению.

— Так что ж, я тебе не должен больше? — вдруг поинтересовался Барст. — Жизнь. А нет, ты ж мне опять жизнь спас.

— Насколько я помню, ты говорил мы квиты, но если ты считаешь последний раз, то да, должен, — размеренно ответил Ларон, которого совершенно не интересовали все эти долги жизни и прочая чушь. Он и вовсе считал, что жизнь — не товар. Ею нельзя торговать или брать взаймы. Но Барст жил по другим, по орочьим законам чести. Поэтому, чтобы уважить его взгляды, Ларон не стал отмахиваться от вопроса.

— Тогда идем дальше, — решил Барст. Ларон поднял лицо к ночному небу и печально улыбнулся.