Вновь услышав стрекотание пулей врываемся в здание без целых окон и стараемся затаиться укрывшись за стеной. Собака рядом со мой напряжена и я вначале думаю, что это из-за пханов, которые стрекочат на улице, но поворачиваю голову и замираю. Напротив, облокотившись на стену, сидит парень. Живой. И смотрит прямо на меня.

От страха сердце стучит где-то в горле. Мы словно статуи, совершенно не движемся и только смотрим друг на друга. Мальчишка. В военной форме. Он пялится на меня так пораженно, словно видит призрака. Да, я тоже очень удивлена. Как только тварь отдалилась он шепотом спросил:

— Я умер?

— Нет. Жив.

— И ты жива?

— Пока да.

— Аптечка есть?

— Что надо?

— Все что угодно. Лучше обезболивающее.

Подкрадываюсь ближе. Дьявол. Чёрт. Ненавижу этот проклятый мир, ненавижу. У парня отсутствует часть левой ноги. Лин, просто нужно уйти, мы его не спасём. Закрыть на всё глаза и исчезнуть, а с совестью мы потом когда-нибудь позже, договоримся. Стою с максимально ровной спиной, напряженная, словно струна, и чётко понимаю всю глубину своих проблем. Я не смогу уйти. Не смогу, дьявол вас всех побери, бесхарактерная дура, что ты о себе возомнила? Ссаживаю ребёнка возле собаки, шепотом добавляю:

— Охраняй.

И словно на каторгу плетусь к парнишке. Да. Тоже фокс, только чёрный.

— Другие повреждения есть?

— Нет.

— Жгут наложен?

— Да, перетянул. Дай обезболивающее и уходите.

— Заткнись.

Сама всё знаю, к чему лишние слова. Глубина задницы, в которую я угодила, просто поражает. Внимательно осматриваю ногу. Оказание первой врачебной помощи обязательно для изучения на любой специальности, но теория и практика — вещи кардинально разные. Понимаю, что жгут нужно вначале снять, затем наложить новый.

— Нож есть?

В мгновение ока мне протянули нужное. В очередной раз осмотрела повреждение, единственное желание — завыть от безысходности. За что мне всё это? Я же вроде не грешила, так почему сейчас одно за другим, как снежный ком? Отчекрыжила пустую штанину до половины, закатила вверх, до одури боясь разреветься, глядя на выступившую кровь. Достаю новый жгут, который предусмотрительно забрала с собой, и накладываю всё по новой. Присыпаю остатками заживляющего порошка, он должен запечатать сосуды и, действуя в комплексе со жгутом, остановить кровь полностью, хотя бы на некоторое время.

— Мы идём к аэропорту. Ты идешь с нами.

— У вас есть связь с остальным миром?

— Да, у тебя нету?

— Только по месту. Это бесполезно, мы не сможем взлететь.

— Почему?

— Я не умею водить шаттл, только аэр. — на бледном лице мальчишки написано горькое разочарование, словно ему дали надежду и тут же её отняли.

— У тебя есть связь с остальными военными, если кто-то выжил?

— Да.

— Почему они не эвакуируются?

— У нас приказ. На уничтожение.

Твари. Просто твари. Их всех оставили тут умирать, чтоб они просто, по мере возможности, нанесли вред противнику, а сами погибли. Смотрю на солнечного рыжего ребёнка как на островок умиротворения в этом хаосе. Он смотрит на меня в ответ внимательными глазёнками на бледном лице, словно делясь спокойствием.

— Что может отменить приказ?

— Ничего.

От бессилия безумно хотелось плакать. С надеждой достаю фон и печатаю в чат:

— Что может отменить приказ на полное уничтожение для военных?

— Вы встретили выживших?

— Да.

— Рота?

Поднимаю голову и смотрю на мальчишку.

— Какая у тебя рота?

— Ещё никакая, мы же пока не закончили обучение.

Всё, аут. Красная пелена перед глазами от бешенства. От концентрации злости меня колотит, но я лишь крепче сжимаю фон и лихорадочно печатаю.

— Эти дети еще не закончили обучение.

— Не может быть.

— Мне прислать вам фото? Ему даже на вид едва восемнадцать стукнуло.

— Кто послал их? Кто отдал приказ?!

Стараюсь успокоиться, максимально тихо и практически бесстрастно спрашиваю:

— Кто отдал приказ на вашу отправку?

— Адмирал Корник.

Передаю полученную информацию и спустя несколько томительных минут получаю новую инструкцию к действию.

— Передай приказ на отступление для всех выживших от адмирала Лорна. Полная эвакуация.

Я озвучила прочитанное и парень несколько секунд совершенно неверяще смотрит на меня. Затем достает схожий с моим фон и дрожащими руками начинает быстро печатать в беззвучном режиме. Смотрю на рану, кровь уже не бежит и даже не сочится.