Не смогу уйти. Просто не смогу.

Присаживаюсь на корточки и смотрю собаке в глаза, пытаясь объяснить без слов, что вреда не причиню ни ей, ни её подзащитному. Она смотрит в ответ и только скалится, ребёнок всё это время меня даже не замечает. Рассматриваю морду и огромные лапы животного, тут меня озаряет, что это специально выведенная порода собак для охраны, а значит, у этой однозначно есть зачатки разума. Едва шевеля губами, шепчу:

— Тихо.

Ребёнок замирает и не издаёт ни единого звука. Обессиленное животное внимательно смотрит мне в глаза, словно пытается прочесть мысли или залезть в душу.

— Не наврежу.

По-прежнему едва слышно, но псине однозначно хватает, и она перестает скалиться. Протягиваю руку и спокойно даю ей ознакомиться со своим запахом, иначе она меня к мелкому не подпустит. Достаю из рюкзака заживляющий порошок и начинаю методично засыпать раны. С глубокими он, скорее всего, не справится, но кровь однозначно остановит — это лучше, чем ничего. Смотрю на уставшую собаку и понимаю, что сил у неё явно немного. Достаю инъекцию энергетика, он для людей и действует несколько часов, но тут такая туша, что будет вполне нормально. Ещё раз оценивающе смотрю на собаку и повторяю:

— Тихо. Ни звука. — сама в это время демонстративно подношу руку к её бедру и всаживаю в мышцу иглу. Эта умница даже не дернулась, видимо, от безысходности она решила доверить мне свой клад. — Малыш, у тебя что-то болит?

— Нет. — раздается тихий ответ и в меня впиваются карие, практически чёрные глаза. Ребенок невероятно бледный, но думаю, что это от пережитого страха.

— Иди ко мне. — протягиваю к нему руки, словно хочу заключить в объятия.

— Ты меня заберёшь? — боги, сколько неприкрытой надежды в этом тонком голоске.

— Заберу. — говорю совершенно спокойно, но в глубине души ощущаю глухую безнадёгу. Не думать, не думать, не думать…

Он выползает из дыры и доверчиво подходит ко мне. Быстро осматриваю это чудо непонятного пола, но однозначно расы фоксов. Худющее и маленькое, зато в волосах торчат рыжие ушки, с белыми кончиками, а из комбинезона виден рыжий хвост. Видимых повреждений нету, явно содраны руки, но это не критично. Замечательно.

— Имя?

— Габриэль. — прокартавили мне шепотом

— А собака?

— Окси.

— Окси, идешь следом. Охранять.

Подхватываю детёныша усаживаю к себе на живот, он обхватывает меня ногами за талию и сильно вцепляется в шею ободранными пальчиками с черными коготками. Такое ощущение, что этот малыш всю жизнь висел на мне именно так, вжался как влитой. Для надежности слегка приматываю его к себе эластичным бинтом. Крадемся вперёд.

Псина передвигается неслышно, я стараюсь двигаться аналогичным образом. От малыша не слышно ни единого звука, мы даже дышим практически беззвучно. Рассчитываю маршрут так, чтоб мы шли перебежками на короткие дистанции и обязательно было хоть какое-то укрытие. В голове все чётко, по пунктам и нет ни грамма волнения, при этом сердце стучит, как бешеное, словно старается вырваться из груди и сбежать. Глупое, тут бежать некуда, только вперёд. Заслышав стрекотание ныряем в очередное здание и задерживаем дыхание. Когда тварь прошла мимо отчиталась шефу и болельщикам: «Жива, есть пополнение».

Мельком осмотревшись поняла, что что-то не так. Собака решительно от меня отошла и стоит у перевернутых столов. С опаской иду в этом же направлении. Дьявол. Два трупа. Военная форма. Да они же мальчишки совсем! Смотрю на целое и совершенно юное лицо с пустым взглядом. На глаза наворачиваются слезы и текут по щекам, но я не могу позволить себе всхлип. Крепче прижимаю ребенка к себе за голову, не давая шевельнуться, чтоб не видел этой картины. Подхожу ближе и дрожащей рукой закрываю одному открытые глаза, затем снимаю и с них жетоны, стараясь не потревожить их сверх меры. Не потревожить. Идиотка, их ничего уже не потревожит. У одно из мальчишек жетон залит кровью, но я не дрогнув кладу его в карман.

В груди закручивается такая злость к властям нашей планеты, да и вообще к совету планет. Почему бы всем не объединиться и не дать отпор этим тварям? Так нет же, все обособленно сидят в стороне, пока это их не касается напрямую, а потом бросают в бой таких молодых созданий. Они же учебку наверное только закончили. А их как пушечное мясо. На растерзание врагу. Только чтоб галочку поставить, мол, мы пытались отбиться, да не вышло. Сволочи. Из глаз градом капают слезы стекая прям на рыжие ушки, которые из-за этого прижимаются к голове. Воздуха катастрофически не хватает и я начинаю задыхаться. Всеми силами пытаюсь успокоиться, по-прежнему крепко прижимаю лисёнка к себе. Я сейчас не одна, на мне ответственность за две другие жизни, которые без меня однозначно не выживут.

Спустя минуту слабости разум вновь трезв и готов бороться за попытку выжить. Осматриваю пространство в поисках любого оружия и к свой радости нахожу разряженный до половины парализующий бластер, который однозначно мощнее моего и сможет задержать противника. Держу перемазанный в чужой крови шанс на спасение.

— Спасибо, малыш. — полным благодарности голосом благодарю погибшего.

Мы снова летим вперед, половина пути за спиной. Нам попадается несколько окровавленных тел обычных гражданских созданий. От увиденного меня дико тошнит, но нет времени для слабости и сцепив зубы до боли движусь только вперед. На улице уже темнеет и я начинаю нервничать — в темноте передвигаться будет сложнее. Когда выдается момент отправляю однообразные сообщения «Живы».