Он не так уж плох. Но, во-первых, я никогда не смешиваю личную жизнь с работой, а мы оба работаем на Кира. А во-вторых…

Ладно, к чёрту «во-вторых». Просто не хочу с ним встречаться. Было бы прекрасно, если бы он наконец это понял.

Я поворачиваюсь к нему, и он одаривает меня, как ему кажется, своей самой обаятельной улыбкой. Может, это и есть его самая обаятельная улыбка… Но, как бы сказать помягче… Его слишком часто били по лицу, и это заметно.

Нет, не такая забавная кривая улыбка, которая делает человека очаровательным. Скорее… та, от которой у меня поднимается желудок.

А потом Дмитрий придвигается ко мне ближе и кладёт свою тяжёлую ладонь мне на шею.

Вот почему я не хочу с ним встречаться. Забудем его в целом… грубоватый стиль. Забудем то, как он лает на людей. Даже не будем вспоминать, что он трогает меня каждый раз, как будто я не просила его перестать.

— Пошли, Фрея, — прорыкивает он с сильным русским акцентом. — Проведу тебя через этот мусор.

Дмитрий ухмыляется и, держа меня за шею, ведёт к двери. Но на самом пороге тот же охранник из якудза останавливает его, преграждая путь рукой.

— Она может войти, — холодно сообщает он. — Ты нет. Ни солдат, ни с одной из сторон. Так решили оба наших босса.

— Послушай меня, — Дмитрий зло шипит на охранника. Это одна из его наименее привлекательных черт. Он ненавидит, когда ему что-то запрещают. — Я её проведу…

— Знаешь что? — Я мягко, но быстро выскальзываю из его хватки, одаривая его милой улыбкой. — Раз уж ты спросил, думаю, я справлюсь и сама.

Он нахмуривается, совершенно сбитый с толку.

— Но я же не…

— Хорошего вечера, Дмитрий.

Пока он не успел меня схватить, я быстро поворачиваюсь и вхожу в дом.

Гул голосов и звон бокалов накрывают меня волной. Я всегда ненавидела такие вечеринки. Слишком много людей… слишком много тайн прячется за натянутыми улыбками.

Но сегодня что-то изменилось.

Сегодня воздух… другой.

Острый.

Как будто сам вечер наэлектризован тьмой.

Я пробираюсь сквозь толпу, мои ботинки гулко стучат по мраморному полу. Чувствую себя напряжённо, будто глухая тревога в глубине моего разума начинает медленно подниматься на поверхность. На секунду я задумываюсь о том, чтобы вытащить косячок из клатча и поискать балкон, где можно перевести дух.

Но это ужасная идея. Мне может не нравиться, что моя лучшая подруга выходит замуж за якудза. И, возможно, мой наряд выглядит как открытая насмешка над этим мероприятием. Но я всё-таки гость.

К тому же этот вечер и без того будет непростым. Немного покурить, чтобы расслабиться, — не лучшая стратегия, иначе всё может стать ещё хуже.

Вместо этого я решаю выпить.

Направляюсь к бару, не обращая внимания на взгляды других гостей. Одни знают, кто я такая, благодаря Киру, и предпочитают держаться подальше. Другие не имеют ни малейшего понятия, кто эта готичная странная девица, внезапно появившаяся здесь в образе спутницы Мэрилина Мэнсона на выпускной. Но им тоже вполне комфортно держаться от меня подальше.

Что ж, меня это устраивает.

Я беру водку со льдом — и два ломтика лимона — из рук бармена, стоящего у одной из стен этого просторного, со вкусом обставленного главного зала. Делаю глоток, наслаждаясь жжением, скользящим по горлу.

И только тогда это ощущение накрывает меня. Как груз. Как тень.

Будто за мной наблюдают.

Я оглядываю зал, но никто не выделяется. Все погружены в беседы, слишком заняты показной роскошью и демонстрацией власти, чтобы обратить внимание на что-то ещё. Но ощущение не исчезает. Оно остаётся — глубоко под кожей, вынуждая сердце пропустить удар.

Бросаю взгляд через плечо и… тогда наши взгляды встречаются.

Он в тёмном костюме. Высокий, с мощными плечами, чеканным хищным лицом и пронзительными ледяными глазами.

…Он смотрит прямо на меня.

Оценивает.

Разрезает взглядом.

Я залпом допиваю водку.

Мал, кузен Кензо.

Узнаю его сразу — не потому, что мы встречались раньше, а потому что, как говорится, знай врага в лицо.

Делаю вид, что просто осматриваю зал, прежде чем снова позволяю взгляду задержаться на нём.