Потом однажды, наконец, у нас появились деньги. Много денег.

Когда люди, которые долгое время — или всегда — жили без лишних средств, наконец получают немного денег, они делают разные вещи. Но обычно нормальная реакция — потратить хотя бы часть из них.

Некоторые покупают дорогую машину или новую технику, например, большой телевизор или мощный ноутбук. Некоторые идут в ресторан с заоблачными ценами или отправляются в путешествие.

Когда я впервые получила свои настоящие деньги, я пошла и купила набор ультра-сексуального нижнего белья за тысячу долларов от Dita Von Teese: чулки, трусики, подвязки, корсет… все, что нужно.

Теперь, почему я, из всех людей — девушка, которая одевается в черные худи и ботинки с шипами, которая буквально никогда не раздевается перед кем-либо, — пошла и купила сексуальное нижнее белье?

Ну, я не психолог, но могу сделать обоснованное предположение. Уверена, часть этого заключалась в том, что я просто была рада не выживать на улице. Когда ты обманываешь автоматы в прачечных, чтобы постирать три смены одежды, которые у тебя есть, «сексуальное» и «кружевное» не входят в твой гардероб.

Другая часть, я уверена, заключалась в том, что, хотя у меня не было интереса к тому, чтобы спать с кем-то или быть близкой с кем-то, я все же хотела чувствовать себя сексуальной и женщиной — хотя бы втайне, для себя.

Элегантное, дорогое нижнее белье стало моим тайным удовольствием, до такой степени, что теперь я ношу только его. Это идеальный компромисс. Снаружи я — дерзкая, готическая, идущая со средним пальцем, направленным в мир. Под всем этим я могу быть тем, что соответствует моему настроению. Сексуальной. Уверенной. Даже шлюхой, никогда не делая себя уязвимой для другого человека.

Суть в том, что это все для меня.

И теперь, впервые, кружевные доспехи, которые я ношу, выставлены на обозрение кому-то другому. Как будто это для кого-то другого.

Голодная, хищная улыбка изгибает уголки губ Мала, его челюсть опирается на большой палец, а указательный палец скользит вверх и вниз по скуле.

— Тебе не нужно было так наряжаться для меня.

Я хмурюсь, вызывающе.

— Я не наряжалась. Всегда так одеваюсь.

Его губы дергаются в усмешке, когда он смотрит на меня, его палец все еще скользит вверх и…

— Ну, учитывая, что теперь ты принадлежишь мне…

— Я не принадлежу, — резко прерываю его, прежде чем замолчать и прочистить горло. — Я не принадлежу никому.

Глаза Мала вспыхивают, его голос опускается до опасного рычания.

— Да, принадлежишь.

Его взгляд скользит по мне с такой интенсивностью, что моя кожа краснеет.

— И учитывая это, я полагаю, что все это для меня. — Его глаза устремляются на мои. — Хотя я сказал тебе раздеться.

Жар заполняет мое предательское нутро. Я дрожу и тянусь к бретельке бюстгальтера.

— Нет, — бормочет он. — Оставь его на себе.

В его тоне и взгляде чувствуется голодное удовольствие.

— И подойди сюда.

Он снова подзывает меня пальцами. Огонь вспыхивает и когтями царапает меня изнутри, когда я делаю один неуверенный шаг в его сторону.

Мал останавливает меня, покачав головой.

— Ах-ах-ах. На четвереньки.

Я смотрю на него.

— Прости?

— Ты будешь ползти ко мне.

Комната замирает. Клянусь, мой пульс тоже на секунду останавливается, когда мой взгляд фиксируется на нем.

— Не заставляй меня повторять, — рычит Мал. — Ты услышала меня с первого раза. Ползи.

В его глазах что-то есть. Или, может быть, в его тоне. Что бы это ни было, это ощущается так, будто что-то другое контролирует меня, когда я чувствую, как медленно опускаюсь на колени. Опускаю глаза, щеки горят, когда я смотрю на пространство перед собой и кладу ладони на пол.

— Хорошая девочка.

Черт.

Темный, жаждущий импульс пульсирует внутри меня от этих слов.

— Теперь — подойди ко мне.

Оцепеняющее покалывание пробегает по моей коже, когда я начинаю двигаться, выставляя одну руку и одно колено вперед, затем другое, ползу по полу к Малу, пока не оказываюсь прямо перед ним, сидящим в кресле.

— Посмотри на меня.

Едва могу заставить себя, но делаю это, поднимая лицо и глаза, пока они не оказываются пойманными его пронзительными голубыми.

— Расстегни мой ремень.

Ощущение, будто меня облили огнем.

Опять же, я где-то в глубине души знала, что все к этому идет. Я не настолько наивна. Конечно, требование Мала, чтобы я стала «его», будет сексуальным по своей природе.