Но опять же, столкнуться с этим лицом к лицу — это как прыгнуть на глубину, не умея плавать.

И у меня нет спасательного жилета.

— Не думаю, что я заикался.

Бросаю на него ледяной взгляд, качая головой из стороны в сторону, как будто онемела.

Может, так и есть.

Поднявшись на колени перед ним, я тянусь вперед. Мои руки дрожат, и пальцы кажутся слабыми, когда касаются металла его пряжки. Сначала я путаюсь, чувствуя себя как в состоянии сна. Наконец, я ослабляю и расстегиваю его.

— Теперь пуговицу и молнию.

Я не могу встретиться с его взглядом. Не потому, что мне стыдно или страшно.

А потому, что боюсь, что он увидит что-то в моих глазах, что я не могу позволить ему увидеть. Это не будет стыд. Это не будет страх.

Это будет потребность.

Дисбаланс сил делает это еще более ужасным. Факт, что технически меня заставляют это делать. За исключением того, что я не чувствую себя очень принужденной прямо сейчас. Возможно, именно этот дисбаланс сил вызывает покалывание на коже и желание большего.

Хочу ненавидеть его за то, что он заставляет меня делать. И, возможно, я ненавижу. Но не из-за этого.

Прямо сейчас я чувствую себя чертовски живой, как никогда раньше.

Мои пальцы дрожат, когда расстегиваю пуговицу его черных джинсов, а затем медленно опускаю молнию, зубчик за зубчиком. Когда я заканчиваю, сглатываю, закусывая нижнюю губу.

Жду.

— Мне нужно говорить, что делать дальше? — тихо рычит Мал.

Я не знаю, что сказать, поэтому молчу.

— Посмотри на меня.

Вздрагиваю, когда он протягивает руку, его большая ладонь обхватывает мою челюсть и поднимает мое лицо к его.

— Посмотри на меня, — темно рычит Мал. — И не отводи взгляд, пока я не скажу.

Наши глаза встречаются. Что-то зловещее и яростное мелькает между нами.

— Достань мой член.

Мои бедра сжимаются. Что-то темное пульсирует внутри меня.

…И я тянусь к нему.

Пульс ускоряется, пальцы дрожат, когда я тянусь к резинке его трусов. Когда впервые касаюсь его кожи, я чувствую сжимающий импульс внутри. Я почти ожидала, что кто-то такой холодный и жестокий, как Мал, будет холодным на ощупь, как нежить или что-то в этом роде.

Вместо этого он почти обжигающе горячий.

Руки дрожат, когда я стягиваю его трусы — все ниже и ниже, мои глаза опускаются на темную линию волос, ведущую от его рельефного пресса и пупка, v-линии его бедер отвлекают меня, когда я опускаю резинку еще ниже.

На этом я останавливаюсь.

Я понятия не имею, как физически достать его член из-под трусов и джинсов.

— Посмотри на меня, Фрея, — приказывает он, его голос низкий и хриплый.

Мои глаза мгновенно возвращаются к его. Его собственные руки отодвигают мои, залезая в трусы и сталкивая их вместе с джинсами ниже по бедрам. Он вытаскивает руку.

И моя челюсть чертовски падает.

Святое. Чертово. Дерьмо.

То, что мне двадцать шесть лет и я девственница, не делает меня ханжой. Это также не значит, что я никогда не видела членов. Не в реальной жизни, но я смотрю довольно много агрессивного, извращенного порно.

Мал больше, чем любой из парней, которых я видела в этих видео.

Намного. Длиннее и определенно толще.

Я смотрю на него, щеки горят, губы приоткрыты, глаза прикованы к толстому, жилистому, пульсирующему стволу его члена. Он обхватывает основание своей большой ладонью, и все еще больше половины торчит наружу.

Прозрачная капля предэякулята собирается на набухшей головке и стекает по вене, скользя по его пальцам, затем вниз по его тяжелым, полным яйцам.

— Глаза на мне.

Я вздрагиваю, отрывая взгляд от его члена. Его челюсть напрягается, когда что-то темное и яростное мелькает в его глазах.

— Теперь возьми его в рот.

Мое дыхание замирает. Я хочу сказать, что колебалась или замерла. Но это было бы неправдой.

Вместо этого, медленно, словно во сне, я наклоняюсь вперед. Мои губы слегка приоткрываются, и я вздрагиваю, когда целую бархатистую, твердую нижнюю часть его члена.

Импульс пробегает по моему телу. Я чувствую, как мои соски напрягаются и твердеют под кружевным бюстгальтером.

Мои бедра сжимаются.

Я делаю это снова, целую нижнюю часть его головки, а затем поднимаю губы выше. Я вся покалываю, когда целую твердый край его головки. Она такая мягкая и одновременно твердая, и я чувствую прилив желания, когда она подрагивает и дергается у моих губ.

— Я не говорил целовать его на ночь, — мурлычет Мал. — Я сказал взять его в рот.

Обе его руки внезапно оказываются в моих волосах, собирая их в хвост и крепко сжимая у затылка. Он тянет меня вперед, и я тихо вздыхаю, когда он прижимает мой рот к своему члену. Он кряхтит, двигая бедрами и проводя всей длиной своего члена по моим губам. Я смачиваю их как раз перед тем, как он снова подносит мой рот к головке.