— Что вам угодно? — Афанасий посмотрел на него с удивлением и некоторым любопытством и добавил, чтобы сразу расставить все точки над «и»: — Взяток я не беру. Сразу предупреждаю, чтобы вы не тратили свое время. Мое, впрочем, тоже.

Господин огляделся по сторонам. И демонстративно поморщился:

— Так вот как ты ты живешь… сын. В такой грязи и нищете…

Владимир нахмурился и смерил гостя неприязненным взглядом. Он только вчера тщательно выскреб пол и натер его воском.

— А, это вы, ваша светлость… — понимающе закивал Афанасий. Отца он в последний раз видел в пять лет, в день, когда после смерти матушки байстрючонка отдали в Академию. Тогда отец о чем-то долго разговаривал с ректором, а потом молча удалился.

— И что же вас привело в мою скромную обитель? Владимир, убери с кресла мои чулки и халат и накрой чем-нибудь. И сделай его светлости чаю. Или вы, может, изволите водки? У меня имеется полштофа.

— Нет, благодарствую. Ничего не нужно. И я, пожалуй, постою, — князь недоверчиво покосился на кресло, которое Владимир заботливо прикрыл занавеской, выстиранной, но еще не повешенной сушиться.

— А мне сделай чаю. И водки, пожалуй. Такое небывалое явление нужно отпраздновать.

Афанасий, совершенно не стесняясь, уселся в кресло. Владимир коротко поклонился и забулькал водой, наливая ее в весьма недешевый медный чайник.

Однако пожилого князя наличие в доме чайника не впечатлило, он наблюдал за Афанасием и его чертом со смесью грусти и презрения на лице. Видимо, никак не мог определиться с правильным отношением к своему незаконному сыну.

— Так чем обязан, ваша светлость? — снова спросил Афанасий, которому надоела эта странная инспекция. Владимир протянул ему стопку и встал за спиной.

— Я хочу спросить тебя, сын, — князь зачем-то опять подчеркнул это слово, — тебе нравится жизнь, которую ты ведешь? Вот эта дрянная нищенская халупа? — он обвел рукой комнату. — Ты никогда не думал, что достоин большего?

— Думал, — тут же отозвался Афанасий, — и уже присмотрел квартирку на Невском. Второй этаж, три комнаты. Как только получу повышение — сразу же перееду.

— А ты бы не хотел переехать… положим, в собственный особняк?

Афанасий сделал вид, что задумался.

— Не буду лукавить, хотел бы, но для этого нужно дослужиться до главы Тайной Канцелярии. А это не про меня ломоть, с моим-то характером. Да и кто поставит на должность главы ублюдка, хоть и вашего?

— Давай начистоту, — князь сделал вид, что пропустил грубость мимо ушей, — дело в том, что у меня трое законных сыновей. И ни один из них не обладает силой. И, боюсь, супруга моя больше уже не понесет.

— Среди незаконных тоже никто? Вот беда… но вы, батюшка, совсем ведь не старик еще. В вашем особняке полно смазливых горничных, а в поместье есть крепкие сенные девки. Вы, главное, старайтесь. И у вас обязательно получится.

Афанасий залпом выпил водку и протянул рюмку за спину. Владимир тотчас же снова ее наполнил.

— У тебя отвратительные манеры, — князь наморщил лоб и глубоко вздохнул.

— Согласен. Просто ужасные. Но простите покорно, где бы мне было набраться княжеских манер? Одной службой и живу. А тут что? Бандиты, государевы ослушники да черти казенные. Выходит, что один сплошной сброд.

— И черт твой тебе под стать, — в глазах князя мелькнуло что-то похожее на испуг, — вели ему перестать на меня зенки таращить и скалиться!

Афанасий повернулся. И действительно, Владимир смотрел на князя слегка исподлобья, обнажив в улыбке весь ряд слегка увеличившихся зубов.

Афанасий состроил скорбную гримасу:

— Ох, батюшка, верно вы подметили, верно. Это моя головная боль. Черт мне достался дикий и дерзкий. Людей жрет почем зря. Уж что только я ни делал, и порол его, и в колодки ставил на неделю, не поверите. Все равно жрет. А быстрый какой… я иногда даже «стой» закричать не успеваю.

Теперь страх в глазах князя стал совершенно явным. Он попятился к двери и сказал:

— Вот что. Тут беседовать о таких важных вещах не с руки. Я пришлю тебе приглашение в воскресный день. От службы будет выходной, и ты придешь ко мне, один, без черта. Я прикажу приготовить обед в твою честь. А теперь, пожалуй, откланяюсь.

— Обязательно, можете не сомневаться, — крикнул Афанасий закрывающейся двери.

— Выходной… — пробормотал он. — Кто бы мне еще позволил не являться на службу в воскресенье? Слышь, чертяка, чайник уже нагрелся. Кончай зубы показывать, неси мне чаю и подлей водки. Что-то у меня нервишки расшалились, успокоиться надо.

К особняку князя Афанасий подъехал на извозчике. И даже выбрал экипаж получше и побогаче. А что, мог себе позволить.

Во дворе его встретил княжеский фамильяр, Афанасий его помнил, но очень смутно.

— Ты Афанасий? — спросил черт. — Его светлость приказали проводить тебя.

— «Тебя»? — удивленно переспросил Афанасий. — Послушай, дружочек, ты хоть знаешь, зачем меня сюда позвали? Я, может, стану твоим хозяином.

Черт осмотрел Афанасия с ног до головы.

— Это вряд ли, — вынес вердикт он. — Здесь много таких побывало. Попрошаек. Только без чертей.