— Я никакого отношения к этому дерьму иметь не буду, Дина. Я просил тебе не подсовывать мне такие предложения, считай, что это твое последнее китайское предупреждение. В следующий раз за мое потраченное в пизду время ты заплатишь из своего кармана.

— Ты хорошо мне платишь.

— Не заставляй меня думать, что ты не умеешь распоряжаться деньгами и поучить тебя экономии одним старым, но работающим способом.

А вот сейчас я уже не шучу. Всегда есть предел моего терпения, только у кого-то до него есть шаг, у кого-то — пять, а у кого-то, как у Дины — марафонский спринт. Но огребают все одинаково независимо от статусов и регалий, и моя помощница прекрасно это знает, поэтому вовремя закрывает рот и продолжает медленно потягивать коктейль, на этот раз листая что-то в телефоне.

А вот и хуевый сигнал — она нарочно не форсирует тему с участком на Преображенской. За что я ценю и уважаю Дину больше всего — так это за ее умение всегда быть на шаг впереди даже самых тупых моих заморочек. Я не успеваю сказать, что хочу тот или иной объект, а она уже знает, с кем нужно поговорить и что нужно предложить, чтобы я получил в свои лапы новую игрушку. И, конечно, моментально бежит рассказать, какая она вся из себя молодец. Уверен, что у ее раздутой тяги обязательно заслужить похвалу есть глубокая психологическая проблема, но какая в хер разница, если мы оба получаем от этого профит?

— Кто перехватил участок, Дина?

Она делает еще один глоток, медленно слизывает остатки коктейля с губ и, глядя прямо мне в глаза, произносит одну единственную фамилию:

— Шубинский.

— Сука! — Я зло пинаю стоящий между нами стол и тот отлетает на добрых несколько метров вперед. — Блядь!

Дина даже не пытается встать со своего места — уже привыкла, что иногда мне на пару секунд сносит крышу. Несколько месяцев работы с психологом не дали вообще ни хера, кроме вывода, что мои вспышки агрессии — это всегда реакция на стресс. Как сказала та умная тётенька в огромных очках: «Влад, вы перестанете злиться, когда почувствуете себя в безопасности». Ага, значит, блядь, я даже в гроб лягу, матеря и проклиная всех на свете.

— Влад, я сделала все, что смогла, — говорит Дина.

— Ты сказала, что решила вопрос. — Не то, чтобы у меня есть претензии к ее исполнительности или, тем более, честности, но какого хера?! — Это третий участок. Шубинский уводит у меня из-под носа третий участок.

— Ну, учитывая ваши с ним тёрки, ничего удивительного. — Дина встает, медленно и грациозно, как будто позирует перед телекамерами, подтягивает стол на место, потом снова усаживается, но на этот раз выкладывает на него свои длинные, упакованные в колготки-сеточкой ноги. — Он всегда будет пытаться тебя обойти, для Шубинского это дело принципа.

— Ну да, блядь, как же не щелкнуть меня по носу, старый гандон.

А ведь было время, когда я даже пару раз мысленно назвал его отцом.

Было время, когда я в рот ему заглядывал, хотел во всем быть на него похожим и считал примером человечности и порядочности. Можно смело сказать, что жизнь еще никогда так сильно меня не наёбывала.

Я откидываю голову на спинку дивана и на минуты прикрываю глаза.

Мы с Шубинским уже лет шесть воюем, но с тех пор, как я лихо рванул вперед, он решил взяться за меня по-серьёзному. Предыдущий проект увел буквально из-под носа, этот — точно так же. У меня нет причин думать, что Дина отнеслась к своей работе спустя рукава. Кроме того, у нее куча связей, благодаря которым она часто узнает инфу о том, где и что продается под застройку до того, как эта информация попадет в общий доступ. Значит, Шубинский тоже подключил свои каналы и начал играть против меня по-крупному.

— Если хочешь знать мое мнение… — начинает Дина, но я грубо ее перебиваю.

— Нет, не хочу. Я плачу тебе за работу, а не нравоучения.

— Даже если не хочешь знать мое мнение, я все равно скажу. — Даже не сомневался, что она не послушается. — Если ты хочешь нормально работать — реши проблему с Шубинским.

Она понятия не имеет, из чего родилась наша вражда. Как, наверное, не знает и никто другой, кроме нас с Шубинским, если только старый гандон сам об этом не растрепал. Но что-то мне подсказывает, что он тоже предпочитает не распространяться на тему того, как его «гениальное творение» однажды взбунтовалось и отказалось плясать под хозяйскую дудку.

Дина наверняка думает, что нашу с ним «проблему» можно решит бабками и формальными извинениями. Вряд ли в ее красивую головку с идеально гладкими волосами приходит мысль, что без кровопускания тут не обойтись.

— Дай ему то, что он хочет, Король, и спокойно работай.

— Тот чувак из кадастровой конторы — у тебя с ним до сих пор все в шоколаде?

— У меня со всеми все в шоколаде, — не без нотки хвастовства, говорит она.

— Я хочу знать, где еще собирается строиться Шубинский.

— Когда я говорила, что тебе нужно решить с ним вопрос, то имела в виду другое.

— Дина, просто, блядь, сделай, что я прошу, хорошо? Ты работаешь на меня, я тебе плачу, я хочу, чтобы ты выполняла ту работу, которую я говорю выполнить. Самодеятельностью можешь заниматься в свободное от работы время, с кем угодно и когда угодно.

Дина поджимает губы, встает, распрямляет платье, которое сидит на ней как вторая кожа, подчеркивая абсолютно все достоинства ее роскошного тела. Но она для меня как сестра, и ее торчащие соски рождают в моей голове только одну мысль — накинуть что-то сверху, чтобы никакая тварь не обидела. Впрочем, ей уже целых двадцать восемь лет, она даже замужем успела побывать дважды, второй раз — у меня на глазах. Кто я такой, чтобы учить ее жизни?