Нарастающее напряжение в моем еле выходит на новый виток.

Горло саднит от стонов, которые я давно перестала пытаться проглотить.

В полной тишине приглушенные звуки толчков действуют на мой слух как отдельный вид сенсорного порно.

Пальцы на ногах поджимаются.

Я все-таки нахожу маленькую точку воздействия, когда что есть силы вдавливаю пятки ему в поясницу, вынуждая Грея сорвать темп, разделывая меня буквально в несколько мощных шлепков.

Стону.

Громко.

Совершенно безобразно стыдно.

Но хочу насладиться этим моментом абсолютной эйфории, поэтому черта с два закрою рот.

Меня мелко потряхивает, потому что Грей снова распрямляется, становится передо мной на колени и, разглядывая мою реакцию, одновременно лениво поглаживает член через одежду. Это как будто его часть «удовольствия» за отсутствие оргазма — смотреть на то, как он только что поимел девственницу, буквально, без всяких переносных смыслов, даже пальцем ее не тронув.

— Видок просто отпад, — констатирует он и, как будто прочитав мои мысли, все-таки пускает в ход руки. Правда только для того, чтобы в одно движение выдернуть из-под меня одеяло и укрыть, потому что сама я вообще ни на какие телодвижения не способна. — Видишь, конец света не случился.

Я даже не знаю, что ему сказать.

Впервые в жизни у меня нет ни одного козыря в кармане, ноль слов в моем богатом словарном запасе, состоящем из целых двух языков. Говорить, что он сделал что-то невероятное? Судя по довольной роже Грея, он и без моего меда в уши прекрасно об этом знает. Закатить скандал, что он буквально склонил меня к сексу? Но ведь у меня было целое слово «нет», которым я могла воспользоваться в любую секунду — не сомневаюсь, Влад бы моментально оставил меня в покое, и это не было просто фигурой речи.

Он загнал меня в ловушку. Но блин, как же хорошо…

И пока я кое-как пытаюсь переварить случившееся, тело предает меня еще раз.

Теперь просто зевком, который я даже не сразу догадываюсь прикрыть рукой. А глаза начинают предательски слипаться еще до того, как мысли свернут в сторону: «Он что — останется со мной до утра?»

— Вот теперь будешь сладко спать, Нимфетаминка, — не скрывая, что чертовски доволен собой, констатирует Влад.

«А вот ты, похоже, нет», — шевелятся в моей голове остатки сознания, прежде чем я окончательно перестаю бороться со сном.

Я всегда умел нести ответственность за все, что творю: херня это или разумные вещи, но если по какой-то причине приходится пожинать последствия — я всегда здесь. На улице это было залогом выживания, потому что получив по голове за то, что не успел стащить сдачу со стола, очень важно понимать, что прилетает тебе не потому что жизнь несправедлива, а потому что сам крепко накосячил. В следующий раз косячишь уже меньше, а потом — еще меньше, и так до тех пор, пока не усвоишь урок.

Так что, когда я возвращаюсь к себе в комнату со стоящим членом и облегчение не наступает даже через несколько минут, у меня нет ни малейшей претензии к тому, что Нимфетаминка, по хорошему, могла бы хоть как-то помочь мне справиться с этой проблемой. Я сам ее разогрел, сам хотел посмотреть, все ли в порядке с этим охуенным телом, которое до двадцати четырех лет осталось нетронутым. Проверил на свою голову, называется — теперь могу заколачивать гвозди без молотка.

Немного отпускает только после прохладного душа. И потом — когда я заваливаюсь на кровать со списком всех участков, которые нам с Аней нужно будет объездить в воскресенье. Я даже почти уверен что знаю, какой она выберет — тот, что в Старом Городе, в застройке между парком и Домом с Колоннами. Он почти самый маленький, так что эта потеря не сильно скажется на моих грандиозных планах. Что с ним будет делать Аня?

Я переворачиваюсь на спину, откладываю в сторону планшет.

Блин, а ведь я ней так мало знаю. Ну кроме того, что умница, отличница, ударница и личный фетиш Шубы. Какие планы у нее на жизнь? О чем мечтает? Хочет стать сильной и независимой или планирует выйти замуж за прилизанного сенаторского сыночка и настрогать кучу детей, пока муж будет штурмовать политический Олимп?

Я знаю только то, что сегодня она была такой мокрой от почти невинного петтинга, что я видел влажное пятно у нее между ног, проступившее даже через одежду. И этого кажется до неприличного мало.

Хотя у меня был секс с тёлками, которых я знал пять минут и называл «цыпой», потому что было в падлу тратить время на выяснение имени. И раньше такие вещи меня не то, что не смущали — я в принципе об этом не задумывался.

Я снова переворачиваюсь на спину, но это снова ни хрена не комфортно, потому что мысли об Ане заставляют сердце качать кровь исключительно в один орган, как будто от длительности и твердости моей эрекции зависит выживание всего вида homo sapiens.

Нужно взять себя в руки и поспать хотя бы пару часов, потому что мой спортивный режим мне точно не скажет за это спасибо. Последние дни я и так слишком часто на него забивал.