Так вот, все было замечательно и весело. Мы даже успели познакомиться друг с другом, всё-таки перезарядка требовала немалого времени. А потом через забор к нам полезли солдаты.

Интерлюдия

Пётр Иванович Багратион сидел над прочитанными письмами, которые получил по возвращении на родину, со стеклянным взглядом и пребывал в глубочайшей задумчивости. Будучи человеком горячим и порывистым, решения он зачастую принимал быстро, практически мгновенно, сейчас же напряженно размышляя он не мог до конца определиться, как ему воспринимать то, что он узнал из писем, и что в принципе можно сделать в подобном случае.

Читая письмо от дяди Вахтанга, он не мог понять, как так получилось, что сын сумел втянуть в свои денежные дела даже этого сурового старика, который в принципе не мог нарушить приказ. Да он и не нарушал, строго говоря: денег сыну не давал, заниматься торговым делами не позволял. И при этом все равно получилось так, что сын опять зарабатывает, притом значительные средства, и его при этом даже не смущает, что пользоваться сейчас своими деньгами он не сможет при всем желании.

Даже интересно, сколько он может заработать к совершеннолетию. Судя по тому, как здесь в столице восприняли эту его чачу, много, очень много. Сказал бы кто, откуда в мальце взялась такая страсть и талант к стяжательству? Может, из предков кто-то на него так влияет? А ведь были в роду люди, которые считали, что именно богатство надо ставить во главу угла, но и воинами они при этом были не из последних. Хотя сын, по словам дядьки Вахтанга, от занятий не отлынивает и учится воинскому делу с удовольствием. Но это все объяснимо, а вот другие вещи совсем непонятны.

Больше всего непонятно, откуда сын взял деньги, чтобы внести свою долю в новую компанию, ведь, по словам того же дядьки, он сам лично проверил все его вещи перед отправлением на Кавказ.

Но дядька Вахтанг — это ладно, он мог просто прикипеть к мальцу душой, а вот Тамара? Железная Тамара, которая, казалось, в принципе ненавидит все мужское в любом проявлении, она-то как пошла на поводу у мальца? Зная её, можно было ожидать конфликта и жалоб сына на эту женщину, а он пишет, что она очень добрая и вообще замечательнейший человек. Тамара и добрая, тьфу. Не знал бы её лично, мог бы поверить, а так ясно, что-то тут не чисто.

Про выходку сына в гарнизонной школе и вовсе непонятно, что думать, совсем ни в какие ворота.

Багратион, будто очнувшись от наваждения, встал и в сердцах произнес вслух:

— Да как его воспитывать-то?

Конец интерлюдии.

Больше года я уже на Кавказе, и надо сказать, это было насыщенное разными событиями время и, что греха таить, очень интересное. Сам не заметил, как прижился здесь и начал получать непередаваемое удовольствие от всего происходящего.

Тётя Тамара сдержала свое обещание и свела меня со своим знакомым купцом. Им оказался ещё не старый, одетый с претензией на роскошь мужчина со странным для меня именем Сасун Давидович Арзанян.

Договориться с ним оказалось несложно. Похоже, тётя Тамара подготовила его к разговору. Он сразу сказал, что всем поможет мне в моем деле, но возможности у него сейчас не то чтобы серьезные. Я в свою очередь успокоил, сказав, что помощи как раз и не нужно, надо просто зарабатывать деньги так, как я придумал, и жить в свое удовольствие, но при этом помнить: малейший обман, и все закончится плохо. Для него плохо — потому что прощения не будет. Поэтому ему стоит хорошо подумать, стоит ли ввязываться в это дело, потому что обратно пути не будет.

Он это все выслушал с какой-то легкой улыбкой и стал очень серьёзным, только когда в разговор вмешалась присутствовшая на переговорах тётя Тамара.

— Ты, Сасун, отнесись к словам княжича серьёзно и не смотри на возраст, его слово крепче стали.

В общем, он согласился, и мы обо всем договорились. Из-за бедственного положения купца, в котором он оказался, вкладываться деньгами в общее предприятие он не мог. Зато у него были сразу два особняка, как нельзя лучше подходящие для задуманного. Один, кстати сказать, он хотел продать, но я посоветовал ему пока не торопиться и чуть повременить, может, и не придётся с ним расставаться. Так вот, из-за того, что деньги в это все буду вкладывать только я, мы договорились о разделе будущей прибыли в пропорции семьдесят на тридцать, где семьдесят, понятно, получаю мне. Очень удачно все для меня сложилось. Моих денег на оборудование казино совсем уж в притирку, но все же хватило.

Естественно, что первое наше казино будет ориентировано на так называемую чистую публику. Поэтому нам пришлось неслабо тратиться не только на изготовление рулеток и привычных здесь карточных столов, но и на приличный по наполнению бар, приятную глазу одежду обслуживающего персонала и что-то вроде кафешки. Хорошо еще, что в доме можно было разместить все это без особых проблем. И повезло, что не пришлось думать о покупке посуды и прочих подобных вещей, у купца было все необходимое, притом с изрядным запасом.

Естественно, я не забыл обговорить с Сасуном Давидовичем, что о моем участии в этом деле никто кроме него и тёти Тамары знать не должен. Поэтому все необходимое оборудование ему пришлось заказывать самому, конечно же, используя нарисованные мной крайне подробные чертежи, притом двух разных рулеток. Одна практически классическая, а вторую я когда-то видел на одном вокзале. Простой волчок с гибким штырьком и набитые по кругу гвозди, которых касается штырек во время вращения, естественно, с расчерченными полями. Просто и эффективно. Но в нашем исполнении все будет выглядеть дорого и богато.