Водитель посигналил мне, давая понять, что я пришел по адресу.

— Очень доброго утречка!

Дверь «буханки» открылась, и оттуда на меня уставился довольный как слон Рома, тоже, правда, явно не выспавшийся.

— А я думал, ты про удочку забудешь, даже запасную взял! — хохотнул он.

— Так и есть, я её едва не забыл, — ответил я.

— Залазь, нам ещё весь честной народ по городу ездить собирать, — Рома пригласил меня в салон.

Я уселся на не самое удобное сидение «буханки». В салоне, кроме самого Ромы, пока что не было ни души. Неожиданно, не думал, что утреннее собрание в половину пятого — не для всех, и нам придётся за кем-то заезжать. Но, с другой стороны, не мудрено — остальные наши, так сказать, одноклубники пребывали в статусе большого заводского начальства. Это большие шишки, и им не по чину на проходной куковать.

— Николай Иванович, это Егор, Егор — это Николай Иванович, — познакомил нас Рома.

Водителем оказался мясистый мужичок с усами, напоминающими щетку для обуви, и живыми бегающими глазами.

— Ты с какого цеха будешь, Егор? — взглянул он на меня через зеркало заднего обзора.

— Седьмой.

— О! Так ты у нас из главного логова бракоделов! — как конь заржал водила.

— Раньше, может, и было логовом, но теперь, когда начальником стал Роман, такого и близко нет! Исправляемся, — серьёзно ответил я.

А что, мнение надо налаживать не только в среде начальства. Что там бродит в народе, какие шутки-прибаутки про наш цех — это тоже важно.

— Исправляетесь, да, Ром? — покосился на начальника цеха тот, многозначительно улыбаясь.

— Стараемся исправиться, — ответил Рома, хоть и малость сконфуженно.

Сам Николай Иванович показался мне знакомым, и скоро выяснилось, что он, ни много ни мало, не просто водитель, а целый начальник корпуса с инструментальными цехами. Вот и уже полезное знакомство! Инструменты — это наше всё, их вечно не хватает. Там же, в инструментальном корпусе, чинили оснастку, и им же подчинялись комнатки с мастерами, собирающими УСП.

— И как у тебя настрой, рыбалку уважаешь? — спросил он у меня.

— Уважаю, хотя последний мой опыт был связан разве что с ловлей бычков в пятом классе, — честно признался я, чтобы не накидывать лишнего пуха.

— Николай Иванович, Егор — наш человек, компанейский в доску, — заверил Рома.

— Что ты меня все Николаем Ивановичем величаешь, Николай зови, ну, дядь Коля, мы же не на работе! — делано возмутился начальник инструментального корпуса.

— Дядь Коля, а ты сам на рыбалку часто ездишь? — сориентировался я.

— Я на рыбалке был столько раз, сколько у вас вместе взятых дней рабочих не наберётся, — с гордостью ответил он.

— Ну, значит, на месте, если что, подскажешь, с какой стороны удочку держать, да, дядь Коль? — подмигнул я.

— Ха, да я не только подскажу, но и покажу, уедешь рыбаком-профессионалом, едрить-колотить! Ромка, а твой Егор действительно свой парень!

Меж тем мы доехали до первого адресата, который жил в паре кварталов от заводской проходной. Товарищ рыбак уже ждал нас перед подъездом и в полном обмундировании.

В отличие от меня, по нему сразу было видно, что человек едет на рыбалку — на нём и резиновые сапоги выше колена, и армейский камуфляж, и панамка с широкими полями.

За его спиной висел огромный, забитый до отказа рюкзак, а в руках мужик держал целый комплект удочек. Вот это я понимаю, человек подготовился к рыбалке! Не то что я — одна-единственная удочка, и та подарена Ромой. Ну и прикорм, но о нём пока говорить рано, оставлю, как козырь в рукаве.

— Это Степан Викторович, — прокомментировал Роман. — Он у нас глава заводского профсоюза!

— Здорово, рыбаки! — Степан Викторович взбодрился, завидев нашу «буханку». — Ну как настрой, боевой? Все готовы улов вёдрами черпать?

Мы познакомились с начальником профсоюза, обменялись рукопожатиями, Степан Викторович погрузил в «буханку» свое барахло и сел. Сложив на колени свое не маленькое пузо, он выдал:

— Ну, главное, чтобы не так, как в том анекдоте! Пошел на рыбалку, но рыбе не сообщил о своем визите, поэтому встреча не состоялась!

В салоне уазика поднялся дружный хохот. Степан Викторович оказался мужиком юморным, душой коллектива. С шутками-прибаутками, мы поехали дальше, забирать остальных мужиков. Не все из них жили в районе завода, и сборы отняли время — ездить пришлось до шести утра.

Каждый следующий член рыбацко-начальственного клуба, садясь в буханку, считал своим долгом выдать какой-нибудь бородатый анекдот или шутку, связанную с рыбалкой. А ещё я заметил, что мужики были искренне рады друг друга видеть. Для них вот так вот собраться вне стен завода, что называется, за забором, было настоящим праздником. Здесь им не нужно было носить пиджаки и галстуки, и они могли быть такими, какие они есть.

— Когда мужчина не может свалить из семьи навсегда, он становится рыбаком, — выдал ещё один «баян» последний погрузившийся в «буханку» рыбак, от чего все снова закатились дружным хохотом.