Я встретил Курочкину случайно — в коридорах заводоуправления, когда выходил из кабинета Сергея Васильевича. Она шла мне навстречу уверенным шагом, в темно-синем костюме, с папкой в руках.

— Ну здравствуй, Егор.

Я задумчиво прищурился, приглядываясь к её новому образу — уверенность в движениях, лёгкость во взгляде, будто с плеч упала тяжесть.

— Курочкина? Ты что тут забыла?

— Пришла попрощаться, — ответила она легко. — Получила повышение. Меня пригласили в Москву.

Неудивительно. После того, как она довела дело Климента до конца, такого специалиста тут же заметили в столице. Я скрестил руки на груди, оценивающе посмотрел на неё.

— Заслуженно, — заметил я, наблюдая за тем, как её улыбка стала чуть шире.

— А ты сомневался? — усмехнулась она, слегка вскинув бровь.

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать потоку работников, которые сновали туда-сюда по коридору.

— Кстати, про майора, — Курочкина на автомате открыла папку, но потом махнула рукой, закрыла её. — Он теперь полковник и тоже пойдёт на повышение.

Я медленно кивнул, принимая новость.

— Не удивлён, — сказал я, встречаясь с её взглядом. — После этой истории к заводу приковано внимание.

Она кивнула в ответ, глядя на меня с лёгким прищуром.

— Он сам мне говорил, что теперь ты под прицелом. Но это же и плюс — тебя пока не тронут.

Я хмыкнул, склонив голову набок.

— Приятно быть под защитой. Прямо как важный государственный объект.

— Не иронизируй, — покачала она головой, но в голосе слышалось скорее предупреждение, чем раздражение. — Я видела, как тебя пытались убрать. Ты выиграл, но расслабляться не стоит.

Я внимательно посмотрел на неё, отметив, как изменился её голос, чуть потяжелел, стал более серьёзным.

— Ты ведь тоже рисковала, — спокойно сказал я, давая ей возможность самой решить, стоит ли об этом говорить.

— Рисковала, — признала она, легко передёрнув плечами. — Но, знаешь, я тебе за это даже благодарна.

Я нахмурился, переваривая её слова.

— Интересно, за что?

Она усмехнулась, но в её взгляде появилось что-то новое. Лёгкость? Или, наоборот, скрытое напряжение?

— Помнишь, я как-то говорила, что мой муж… в общем, мешает мне жить?

Я медленно кивнул, это ведь был не просто разговор, я тогда стал частью их семейных разборок.

— Ну так вот, мы наконец-то развелись. И он перестал меня трогать. Понял, наверное, что-то… или просто у него другой объект вожделения появился.

В её голосе не было ни сожаления, ни обиды. Только удовлетворённость тем, что, наконец, всё закончилось.

— Поздравляю, — сказал я, слегка приподняв бровь, но не столько от удивления, сколько отмечая, что она действительно добилась своего.

— Спасибо, — тихо ответила она, немного дольше задержав на мне взгляд.

Мы помолчали, позволяя этим словам осесть в воздухе.

— Ну что ж, Егор, — Курочкина выдохнула, легко оглядываясь по сторонам. — Дальше ты сам.

— А ты?

— А я в Москву. Там, говорят, работы по горло.

Я протянул ей руку. Она пожала её крепко, по-деловому, но я почувствовал в этом жесте что-то большее — уважение, благодарность, прощание.

— Береги себя, — сказала она, задержав мою руку чуть дольше, чем было нужно.

— И ты, — спокойно ответил я, наблюдая, как её губы дрогнули в лёгкой улыбке.

Она развернулась и пошла прочь, растворяясь в потоке людей. Я проводил её взглядом, осознавая, что каждый получает то, чего добивается.

Курочкина — свой шанс в Москве.

Майор — повышение.

А я… я получил завод.

— Получил завод, — захихикала Аня, покачав головой. — Вот это ты, конечно, загнул.

Мы сидели в её комнате в общежитии. После ужина, с горячим чаем и неспешной беседой. Она потянулась, слабо улыбаясь, но я видел, что для неё в этих словах было что-то большее, чем просто шутка.

— Ну а что, — пожал я плечами, сделав глоток. — Завод же теперь на мне. По части производства уж точно.

— Только не надо говорить это с таким видом, будто тебе выдали мешок картошки и сказали: «Разбирайся».

Я усмехнулся, но ничего не ответил.

Вообще, перемены в личной жизни произошли как-то легко. Даже слишком легко. Как-то вечером, когда мы сидели за этим же столом, допивая чай после ужина, я посмотрел на неё и просто сказал:

— Думаю, нам пора съехаться.

Она подняла на меня глаза, чуть склонила голову набок, будто бы раздумывая, но улыбка на её лице уже сказала всё за неё.