Майор шёл рядом, ведя его к машине.

— Прошу пройти, — сказал он сухо, подталкивая его.

Кто-то из рабочих тихо присвистнул. Кто-то тихо выдохнул:

— Ну ни хрена себе…

Директор же не произнёс ни слова. Лишь раз взглянул на толпу, но быстро отвёл взгляд. Ему нечего было сказать.

И тут же загудела толпа. Люди зашептались, кто-то посмотрел в мою сторону, оценивая, осознавая, что только что произошло.

Майор пригласил и нас с Ромой в отделение милиции, чтобы дать показания. На выходе у проходной меня подстерег мужчина в сером плаще с кожаным портфелем, а следом за ним — молодая девушка с блокнотом и диктофоном.

— Пресса, — тихо сказал Рома, качая головой.

Журналист уже целеустремлённо шёл ко мне, пока девушка что-то записывала на ходу.

— Товарищ… — он взглянул на меня с прищуром. — Можете нас рассказать? Что вообще происходит? Завод, задержания, махинации — такого в нашей стране быть не может.

Я уже собирался ответить, но в этот момент рядом оказался майор.

— Пока никаких статей, — жёстко отрезал он.

Журналист повернулся к нему.

— Но мы имеем право…

— Пока идёт следствие, никто ничего не комментирует, — повторил майор, давая понять, что разговор закончен.

Журналист же ещё помедлил.

— Однако народ должен знать…

Ну, правильно, всё-таки в журналистику обычно идут ребята упертые.

— Народ знает то, что ему положено знать, — твёрдо сказал майор.

Журналист фыркнул, но, поняв, что ничего не добьётся, убрал блокнот в портфель.

— Ладно, ладно, но мы всё равно выясним.

Майор не ответил. Он лишь дождался, пока пресса сядет в машину и уедет, а затем повернулся ко мне.

— Тебе лучше держать язык за зубами, товарищ Кузнецов.

— Что, так серьёзно?

— Да ты сам всё понимаешь, Егор. Если информация просочится, это будет удар не просто по заводу, а… в общем, бери выше! Больше скажу, теперь дело Климента получит новый ход. Теперь понятно, какие у него были покровители.

Я усмехнулся, хотя в этом не было ничего смешного.

— Значит, цепочка замыкается?

— Замыкается, — подтвердил милиционер.

Я вдохнул поглубже, чувствуя, как всё напряжение последних недель начинает уходить.

— Ладно, спасибо за предупреждение.

После разоблачения махинаций и ареста руководства завод вступил в новую эпоху. Смена власти была неизбежна, и кресло директора теперь занял Сергей Васильевич.

Я понимал, что это логично. Он давно знал систему изнутри, был человеком с опытом, а главное — его поддерживало управление. Теперь, когда гнилую верхушку срезали, завод требовал новых решений, новых подходов.

На следующий же день после официального назначения исполняющим обязанности он позвал меня к себе.

— Садись, — коротко бросил он, жестом указывая на место напротив.

Я опустился на стул, ожидая продолжения.

— У меня к тебе деловое предложение, — сказал он, сцепив пальцы в замок.

Я приподнял бровь, оценивающе глядя на него.

— Слушаю.

— Твоя работа в седьмом цеху и всё, что ты сделал во время проверки… — он сделал паузу, давая мне время осознать вес сказанного. — Это не осталось незамеченным.

Я молча кивнул.

— Ты понимаешь, что теперь перед нами стоит другая задача? — продолжил он, опираясь локтями о стол. — Очищать завод от подобных махинаций мало. Надо делать так, чтобы всё снова работало — и без подобных… сбоев. Чтобы мы не просто существовали, а выполняли план, двигались вперёд.

Я слегка подался вперёд, наблюдая за выражением его лица.

— Поэтому я предлагаю тебе мою прежнюю должность. Заместитель директора по производству.

Он произнёс это буднично, словно говорил о чём-то самом разумеющемся.

Я кивнул, но не потому, что был сразу согласен — в размышлении. Слова Васильича были логичны. Теперь, когда он занял кресло директора, ему нужен был человек, который не только знает производство, но и умеет наводить порядок.

— Ты справляешься с кризисными ситуациями, — продолжил он, внимательно наблюдая за моей реакцией. — А после того, что произошло с заводом при прежнем руководстве, у нас не просто проблемы. У нас — разруха.

Я понимал, что это предложение — не только о новой должности. Это была ответственность, власть и необходимость ежедневно принимать решения, которые не всем придутся по вкусу.

Сергей Васильевич выжидал.

— Как тебе такое предложение?

В кабинете было тихо. Я поднял взгляд на шкаф за его спиной, на портреты и широкие окна. И понял, что мой ответ уже готов, он вызрел почти мгновенно.

— Согласен, — ответил я спокойно.

Он чуть прищурился, внимательно вглядываясь в моё лицо, будто проверяя, осознаю ли я всю серьёзность ситуации.