Привет Лизе! Привет всем племянникам! Пусть все у них сбудется…'

— Эх, Лешка, ты в своем репертуаре, — сорвалось с губ.

Иван глубоко вздохнул. Опять брата куда-то понесло. Хорошо если не по совсем кривой дорожке. Надо бы написать ему, что Юля нашлась и у жандармерии к Алексею вопросов нет. Может быть одумается, человеком брат был неглупым, хоть и легковерным, с годами должна прийти мудрость. Самое главное, чтоб не нанялся в армию.

Капитан Никифоров по долгу службы читал информационные рассылки, знал, что янки формируют штурмовые дивизии из европейских наемников, маргиналов, мексиканцев и прочего разномастного и разноцветного сброда. Наша разведка считает, что именно эти части противник будет бросать на самые опасные направления и плацдармы. Мотивированные мигранты и наемники — люди которых не жалко. Расходное мясо мировой бойни.

Самое интересное, в русской армии тоже много добровольцев, но все распределены между обычными частями. Почему-то после эксперимента с Чехословацким корпусом наши больше не формируют национальные части из иностранцев и иноверцев. Даже удивительно. Чехи и словаки на той войне показали себя хорошо, дрались достойно. Может быть, пока человеческого материала для таких частей нет? Возможно.

Капитан Никифоров человек умный, но кругозор капитана саперного батальона не позволял подняться выше своего уровня, понять масштаб глобального противостояния. А ведь все просто если понять, что британские и французские армии и флоты, это полный аналог Чехословацкого корпуса, только на несравнимо более высоком уровне.

28 сентября 1942. Алексей.

Фэрбанкс спешно готовился к обороне. Люди рыли окопы, у дорог сооружали огневые точки, реку перегораживали барражом из затопленных судов. Бригадный генерал Симон Боливар Бакнер-младший пытался успеть сполна воспользоваться последними относительно мирными часами. Увы, имевшихся двух батальонов пехоты и наспех сформированных сводных рот из тыловиков, аэродромных техников, попавшихся под руку добровольцев было слишком мало.

Русские дали защитникам целых два дня, а потом атаковали и со стороны железной дороги и с реки. Чтоб обороняющиеся не слишком радовались последним теплым дням осени, трижды прилетали самолеты. Уже второй налет встречать оказалось нечем. Последние истребители погибли в воздухе или на земле под штурмовыми ударами.

По укреплениям работала тяжелая артиллерия. Бомбардировщики улетели, но в небе барражировали корректировщики, благодаря этим крылатым гадам, немногочисленные пушки-гаубицы били очень точно. Корректировщики же крепко помогали своей пехоте, подсвечивали поле боя, вскрывали слабые места обороны.

Очередь над головой заставила резво уткнуться носом в землю, распластаться за кучей щебня. Пули впивались в стены заводского корпуса, рикошетили от стальных балок, крошили кирпич. Рихард отполз в сторону, приподнялся на локте и не целясь выпустил ответную очередь из «Томигана» вдоль улицы. Не мешкая перекатился на новую позицию. Хлопок выстрела Рихард не слышал, прямо над головой звякнула пуля, отскочила от металлической балки. По каске щелкнули камешки.

Русские серьезно давят. Солдаты в пятнистом пробираются через руины короткими перебежками, обтекают последние узлы сопротивления, просачиваются между очагами обороны. Сдерживать их не получается. Кажется, они везде, на каждый одиночный выстрел американцев отвечают очереди автоматических винтовок, пулеметы молотят не переставая.

— Черт! — выругался капитан, обернувшись прокричал: — Мюллер! Где пулемет? Отделение за пакгауз!

Вчера у Бользена была целая рота. Сегодня хорошо если взвод наберется. После боя у железнодорожной станции, Рихард отвел своих людей к ремонтному заводу на авиационной базе. Каменные постройки, цеха и ангары стали последним оплотом защитников Фэрбанкса. Вроде, еще в районе пристаней дерутся. С той стороны доносится пальба. Периодически над водой бухают пушки.

— Капитан, пулемет сдох, — сержант пристраивается рядом за импровизированной баррикадной из верстаков.

— Патроны или совсем?

— Совсем. Тейлор пытается наладить, коробку перекосило.

— Понятно, — прозвучало похоронным тоном.

Последний пулемет. Рихард сомневался в способностях и возможностях своих людей оживить машинку. «Браунинг» штука надежная и прочная, если его клинит, значит в поле голыми руками и Пресвятой Девой не наладить.

— Кто еще остался?

— Два отделения. Лейтенант собрал группу и удерживает два дома за улицей.

Про связь Рихард и не спрашивал. Нет ее. Последнюю рацию бросили днем. Проводной нет и некому тянуть кабеля.

Вдруг прямо над головой на крыше цеха заработал пулемёт. Ровный деловитый перестук. Ожил! Молодей Тейлор! Русские сразу успокоились, даже стреляют реже.

Капитан выглянул из укрытия, противника впереди не видно, попрятались. Только двое резво отползают за фундамент дома, волочат за собой тело в камуфляже. За остовом разбитой машины вялое шевеление.

Со стороны участка Герберзона доносится яростная пальба. Звучат два резких хлопка гранат. Жив, чертов мигрант! Отбивается. Вот, опять частый треск «Спрингфилдов» американцев.