Несмотря на то, что южная часть Тихого океана считалась рискованной акваторией, обошлось без встреч с противником, даже боевую тревогу объявляли считанные разы. Тяжелый крейсер на три дня заходил в Вальпараисо. В это время остальные корабли ждали в море, причем на авианосце поддерживали режим полной боеготовности. Затем «Баян» вышел в море в сопровождении чилийского линкора. Корабли обменялись салютом, расцвеченный флагами русский крейсер ушел в открытое море. Там на пределе видимости берега «Баян» встретили корабли соединения.

— Лучше думай, куда нас после южной Америки бросят, Карибы или Север? — летчик был рад возможности почесать языком.

— Я рад, что не оставили на Тихом океане, — серьезным тоном молвил Сафонов. — Слышал был вариант сформировать эскадру с базированием на Чили, либо вообще переход к Австралии, затем через японские воды во Владивосток.

— Хороший крюк. По запасам топлива мы такое выдержим?

— Скорее всего нет. Или без запаса на бой.

— О чем разговор, господа офицеры? — поприветствовал сослуживцев Оболенский.

— О жизни, господин штабс-капитан.

— Так и не удалось нам познакомиться с чилийской экзотикой, поглядеть на тамошних барышень.

— Значит, успеем в следующий раз. Ты лучше вот что скажи: почему «Баян» заходил в Вальпараисо?

— Так нужно было, — ответствовал командир 2-й эскадрильи. — лучше скажите мне штабс-капитан и поручик, почему мы чаще видим дальние страны с высоты, а не с земли?

— И дальше так всем желаю, — набычился Кирилл Никифоров. — Давайте без аварийных посадок.

— Вот, молодой человек совсем испортился. Нет чтоб о приятном, хорошем думать, о юных пейзанках там, древних сокровищах инков, тайнах языческих храмов. Он командирам эскадрилий нотации читает.

— Моя школа, — потянулся Сафонов. — И вообще, господа, что там за корыто на горизонте? Неужели танкер?

— Не похоже, — Сергей Оболенский по случаю держал с собой бинокль. Сейчас он поднял прибор и навел на неизвестное судно.

— Наше сопровождение в ус не дует. На перехват не идет. Точно, наш танкер.

Важное пояснение. По пути к столице Чили русские крейсера захватили около дюжины торговцев с подозрительным грузом. Все ушли на Фолкленды с призовыми партиями на борту. Еще несколько судов счастливо прошли досмотр. Дело житейское.

— Не похоже на танкер, — изрек Оболенский. — Мачта слишком высокая и массивная, надстройки. Господа, это немецкий тяжелый крейсер!

— Принесла нелегкая.

Русское соединение изменило курс, повернуло навстречу немцу. Через четверть часа острые глаза летчиков без оптики могли разглядеть во всей красе один из тройки знаменитых дизельных крейсеров-рейдеров, некоторыми называемых «карманными линкорами».

— Похоже, с танкером я поторопился, — заметил Сафонов.

Да, на этот раз комэск ошибся. Одинокий рейдер прошел ввиду соединения, демонстрируя себя во всей красе свирепого океанского охотника, грозы крейсеров и конвоев. Разминулись буквально в двух кабельтовых. Этого хватило чтоб в бинокли разглядеть под кормой странника надпись: «Адмирал Шеер». После того как немец растворился в дали за кормой, русские повернули к берегу. В укромном заливе под защитой скалистых островов отстаивались две судна снабжения. Один транспорт без флагов скромно держался в тени под самым берегом. Второй же серийный русский флотский танкер сразу вышел навстречу и пристроился к борту «Выборга».

Увы, перестроенный из легкого крейсера авианосец по дальности плавания проигрывал сопровождавшим его океанским «Баяну» и «Громобою», его и заправляли первым как наиболее ценную боевую единицу.

Война такое время, что нормальные, разумные и понятные правила мирного времени вдруг всем кажутся дикостью натуральной. Так никто давно уже не обращал внимание на требования безопасности — вести перекачку жидкого топлива в море только в светлое время суток. Нет, заправлялись при любой освещенности и при первой же возможности, пользовались моментом, понимая, что потом времени уже может не быть.

Корабли сцепили швартовами, на танкере включили мощные палубные люстры, под их светом перебросили шланги. Зачавкали насосы, перегоняя в цистерны «Выборга» драгоценный мазут. К слову сказать, противолодочная оборона соединения пребывала в состоянии: «Как бог на душу положит». Почему-то дивизион эсминцев в Тихий океан не пошел, оставшись в Порт-Стенли. Видимо, постоянный ход в 18 узлов считался достаточной защитой, а риск вылететь прямиком на американскую подлодку в позиционном положении оценивался в зоне «удивительно фатальной случайности».