Лицо у пролетающего над забором Акиры было по-прежнему невозмутимым…

На разборки с окинавцами я поехал вместе с людьми из Сенко-гуми. Найти их, благодаря визитке, которую те передали отцу перед тем, как узнать, что меня нет дома (и стать довольно грубыми, точнее, осмелевшими), труда не составило. Жители острова, как можно догадаться, тоже являвшиеся якудза, встретили нас в полной готовности… к приходу сердитого «надевшего черное», то есть со скрытыми камерами и готовые к мордобою. Вместо этого, им сначала пришлось иметь дело «по понятиям», а потом еще и полюбоваться на мои документы сотрудника Специального Комитета.

Это было совершенно не по их плану, заключавшемуся в попытке наказать чересчур дерзкого школьника-модель, решившего, что может перечить «уважаемым» людям. Половина этих «уважаемых» была основательно изваляна пандой, но по-прежнему считала себя уважаемыми, пока люди Сенко-гуми не заговорили о компенсации. Двойной. За проникновение на их территорию и за то, что был потревожен покой других уважаемых людей, причем многих. Эти люди ведь могут и с ответным визитом нагрянуть, прихватив с собой целое додзё, а может даже и медведя.

Довольно странное времяпрепровождение, но меня после вчерашнего семейного ужина, за время которого Пангао сожрал у матери всю растительную пищу, что была в доме, уже мало что могло поколебать. Я даже не понял, по какому поводу медведь имел ко мне претензии (догадки не в счет), но, когда попытался выяснить — чуть не случилась еще одна драка. Шансов у меня против этого черно-белого зверя было немного, разве что использовать «иглу», а для этого не было ни малейших предпосылок.

Так и ушёл Пангао вдаль по улице, провожаемый взглядами немногочисленных прохожих, и… едва не увёз на себе Эну, которую, скорее всего, просто не замечал. В процессе отдирания наездницы от дикого зверя я узнал, что вполне себе замечал, просто не хотел её везти к некоему Хидэо.

Вернувшись домой, я засел отлаживать безопасность основного сайта уличных боев Комитета, попутно удивляясь количеству кривых и неумелых атак, которые на него осуществляются. Причины, насколько я понимал, были прозаичными — молодежь, которая любила тусоваться в местах проведения этих боев, зонах безопасных от разного хулиганья, была недовольна тем, что все бойцы теперь предпочитают проводить бои на относительно комфортных аренах. Жалобы, в основном, были на то, что из этого уличного «спорта» исчезла романтика.

Нет, не исчезла. «Надевшие черное» продолжают проводить бои один на один там, где договорятся, но при этом уже народ не собирается. Сама публика любителей посмотреть на поединки стала набирать возраст, некоторые японцы даже начали приводить семьи на просмотр. Оценив подобную тенденцию, я оставил рекомендацию увеличить оплату для тех, кто приходит большими компаниями — места не резиновые.

Разобравшись с рутиной, я проверил, как алгоритмы отслеживают пользователя дарквеба с никнеймом «Oomba». Зацепивший меня своей древностью пользователь стал чем-то вроде халтуры, от которой я не хотел отказываться, тем более что допрос пойманного наркомана так и не дал никаких точных сведений. «Да, чат координаторов существует». Что он и кто он — никто из простых или не простых смертных понятия не имеет. Только те, кто непосредственно имеют отношение к внутрияпонскому наркотраффику.

Найти их… невозможно. Не с моими ресурсами. Генерал Соцуюки другое дело, но раз он даже не поднимал эту тему, значит, хода туда нет и ему.

— Работаешь? — заспанная Ленка сунула непричесанную голову в серверную, — А почему меня не разбудил?

— Потому что нормальные люди не спят в пять вечера, — парировал я, слыша звук открываемой входной двери, — У тебя три проекта не закрыто, кроме текущего, тренироваться нужно, а ты — тюлень.

— Я просто человек! — вопль, вырвавшийся из рыжей, был пропитан сонным отчаянием, — А не как вы, чудовища!

«Чудовище», откликающееся на имя Маны Кирью и положившее подбородок на макушку икнувшей с перепугу русской, улыбнулось мне, а затем, схватив подругу за халат, попыталось утащить с собой. Та, отчаянно сопротивляясь, скрылась во мраке коридора, плаксиво требуя, чтобы я убрал шпионов из её компьютера.

Нет уж, это сама. Только сама.

Через пять минут наше жилище сотряс крик отчаяния:

— Да пойдемте хотя бы в якинику, монстры!! Сколько можно работать?!

Хм, что-то знакомое. Раньше такие же крики издавала Асуми. Кстати, нужно бы узнать, как у неё дела.

Это оказалось до смешного просто. Один звонок Хиро Конго, один иностранный номер телефона, сброшенный мне на сотовый, один звонок. Подняла трубку сердитая китайская женщина, владевшая японским почти идеально. Значительно смягчившись, после того как я представился и объяснил цель, с которой звоню, она повесила трубку. А уже через пять минут Мана и Асуми весело трепались по моему мобильнику, причем хафу вовсю ругала меня, что «не позвонил раньше». О том, что она скрывается по своей вине (и подставила нас, к тому же) девушка вспомнила далеко не сразу, а когда вспомнила — тут же притихла. В итоге, с некоторым посредничеством матери Хиракавы, мы договорились, что пока хафу о возвращении в Японию даже не думает. На всякий пожарный.