— А ты как думаешь?

— Сосредоточиться на защите особняка!

— Не захватить вам мир, — сообщил я. — Конечно, удар в спину будет результативнее. Им некогда будет отбиваться, все силы бросят на особняк. Потому Бровкину побольше патронов и подстилки из кожи, чтобы не лежать в ледяной грязи.

Бровкин подбежал по взмаху моей руки.

— Иван, — сказал я, — бери своих, выберите позицию вон там за буреломом, а когда враг начнёт атаку на имение, отстреливайте так быстро, как только сможете.

— Сделаем!

— В рукопашную не вступать, — предупредил я. — Знаю, вы сильнее, но толпой любого завалят, их много. Как только развернутся и побегут на вас, быстро отходите на другие позиции… Не подпускайте на дистанцию выстрела!

Он широко ухмыльнулся.

— На дистанцию их выстрела! Понял.

— Не теряй людей, — напомнил я.

— Понял, — повторил он, — Разрешите выполнять?

Я кивнул, он просто горит от нетерпения испытать новую тактику боя, сейчас бегом помчался отбирать стрелков, а затем исчез с ними в лесу.

Мата Хари поднялась выше и показывает панораму сражения, что перетекает в битву, целиком. Перепелица разделил свою сотню на три мобильных отряда, передвигаются быстро, отстреливают противника быстро и точно, а когда тот, оставив множество трупов, бросается в отчаянную рукопашную атаку, моментально отступают, снова дают бой на новых позициях.

Уже все три отряда Карницкого прошли мимо, и Перепелица, как и Бровкин, преследует их сзади и по бокам, наносит огромный ущерб, пользуясь дальнобойной стрельбой.

К тому же все три отряда Карницкого идут, «как положено», колоннами, а в атаку привычно бросаются плотной массой, промахнуться трудно.

И всё же Карницкий собрал такие силы, что больше половины его огромного войска, на каждом шагу теряя и теряя людей, прошли к имению. Когда двинулись на приступ, из леса вышли все люди Перепелицы и Бровкина, открыли огонь в спины, уже с близкой дистанции.

На крыше особняка за каменным бортиком моя старая гвардия, начиная с Ивана и Василия, стреляют, не переставая, как только винтовки не раскалились докрасна.

Мата однажды прилетела ухватить синие кристаллы и тут же ринулась в бой, не сбрасывая стелс-режим, иначе собьют с первого же удачного выстрела.

Пулемет бы, мелькнула тоскливая мысль. Или хотя бы митральезу. Эх, сейчас доктор Гатлинг уже разрабатывает свой знаменитый пулемет, скорострельность тысяча выстрелов в минуту, это когда пулеметчик сам крутил ручку, и три тысячи, когда присобачили электропривод.

Его пулемет с блеском применят через семь лет во время Гражданской войны в Штатах, так что если сделаю здесь, хронологию вообще-то не нарушу…

Мата Хари сообщила:

— Сотня солдат осталась вытаскивать пушки из болота!

— А как попали в болото?

— Да прямо на дороге разлилось!

Василий, что залег рядом на крыше и прицельно бьёт по перелезающим через забор, услышал, сказал бодро:

— Ваше благородие, наше щасте, что они не стали дожидаться пушек!

— Сглупили, — согласился я. — Пушки бы пригодились даже очень…

Алиса подсвечивает цели, я только двигаю стволом и нажимаю на спусковую скобу, а на той стороне падают фигурки. Нет, не люди, а живая сила противника. Это как котлеты, которые ешь с тарелки, они растут на деревьях, убитые и зарезанные животные ни при чём, то в другом мире.

На крыше появились двое подростков, хмурые и сосредоточенные, они брали из ящика патроны и тщательно вкладывали их в опустевшие магазины. Наверное, Бровкин обучил чьих-то детей такой нехитрой операции, тем на всю жизнь гордиться и хвастаться.

На крышу поднялись последние защитники, заняли круговую оборону по периметру. Выстрелы слились в непрерывную трескотню, пустые магазины падали на крышу, подростки торопливо протягивали взамен заполненные, и стрельба не утихала.

Наступающих в спину расстреливают люди Бровкина и Перепелицы. Один из отрядов Карницкого, несмотря на потери, прорвался во двор, бегом промчались к дому и уже взбежали на крыльцо.

Там я их и встретил. Несколько пуль ударили довольно чувствительно, я постарался ворваться в самую гущу, там стрелки не достанут, хотя всё же стреляли, чаще убивая своих.

Мой меч с особо острым лезвием сразу же залило кровью по самую рукоять, я двигался на предельном ускорении, всё тело болезненно ноет, меч рубит закованные в доспехи тела, словно те из грязного снега.

Отряд прорвавшихся, это человек двадцать, полег моментально. Я метнулся к пролому рядом с воротами, там лезут ещё и ещё, молча рубил и рубил, пока вал трупов не начал мешать перелезть во двор.