Зачем отдавать даром то, что действительно может приносить хорошую прибыль? Но нужен был правильный подход.

Фирма, которую Самохин представлял, крупный застройщик. А тут участки под ИЖС, мелкие собственники, каждый будет строить по мере возможностей. Крупной фирме не с руки заходить сюда – негде развернуться. Этот ангар будут использовать разве что как склад. А у них другие возможности, они как раз и ориентированы на мелкого собственника и могут вести весь цикл с нуля.

Она выложила Самохину несколько идей развития. И еще добавила:

– Мы могли бы подхватить и этот сегмент рынка, если вы возьмете нас в субподрядчики.

Мужчина смотрел на нее несколько секунд, потом усмехнулся:

– Убедили, Марина Сергеевна. Что ж, готовьте договор, — кивнул шефу и поднялся с места.
– Всего доброго.

И повернулся к ней:

– Проводите?

Марина мельком взглянула на своего молодого шефа и пошла провожать гостя. По ходу еще успела показать, что они там успели наработать. Самохин смотрел внимательно, уже садясь в машину, сказал:

– Дурак он, ваш Зарубин. Я бы ни за что не отпустил такого сотрудника.

Ну вот. Началось личное. Марина старательно избегала этого весь разговор, а теперь муть со дна души все-таки всколыхнулась. Но она подавила это все, нейтрально улыбнулась и проговорила:

– Поверьте, Владислав Всеволодович, там были свои резоны.

Самохин уехал.

Она постояла еще некоторое время во дворе, потом вернулась в административный блок. А там ее шеф, со следами эйфорического расслабления на лице:

– Марина Сергеевна, я честно не знал, что делать. Думал, отожмет он у нас ангар. Если не продам, все равно задушит. И послать тоже не мог, он же хорошо знаком с моим отцом. А теперь – он закатил глаза от облегчения. – Живем!

– Погодите радоваться, — сказала Марина. – Надо договор составлять. Там тоже пободаться придется, а то Самохин нас живо обдерет.

Глаза у него сделались круглые и беспомощные, а у нее настроение в плюс пошло.

***

Всю вторую половину дня Марина плотно работала над договором, а ближе к шести позвонил адвокат. Каждый такой звонок теперь заставлял ее нервничать. На этот раз адвокат сообщил, что достигнуты некоторые договоренности.

– У меня хорошие новости, Марина Сергеевна. Ваш супруг согласился увеличить вашу долю.

Он назвал сумму.

Действительно больше того, что Богдан предлагал в первый раз, но все равно меньше рыночной стоимости.

– Но у него встречное условие, - продолжал адвокат.
– Ввиду того, что сумма получается значительная, ее нельзя безболезненно извлечь из оборота, он выплатит ее вам частями в течение года. Это будет зафиксировано в соглашении о разделе имущества, которое подпишут обе стороны. Ваш супруг готов встретиться и еще раз обсудить все вопросы конфиденциально.

Марина застыла, глядя в пространство, и механически закидывала ручки и карандаши в органайзер. Вся эта торговля, как будто он дрожащей рукой с кровью отрывал от себя что-то, жилы вытягивала из нее.

Образовалась пауза, которую адвокат истолковал по-своему.

– Вы можете не соглашаться и настаивать на продаже недвижимости по рыночной стоимости. Это, вероятнее всего, затянет все, в том числе и развод. Адвокат вашего супруга прямо намекнул на это. Но цены на жилье и коммерческую недвижимость растут, вы можете подождать...

Ждать еще? Тянуть все это, контактировать с ним, торговаться? Марину передернуло, отвратительно было это все. Дожал все-таки ее Богдан, рубильник перещелкнуло.

– Не надо, я согласна, — сказала она. – Готовьте документы.

Зато через какой-то месяц она будет свободна.

***

Они еще обсудили некоторые детали, после этого Марина поехала домой.

А дома ее ждал сюрприз

глава 9

Не успела припарковаться, почти сразу рядом с ней затормозила машина мужа. И не отъехать, он отрезал ей выезд и подпер.

Твою мать. Она застыла, сжимая руль. Этого только не хватало! Усталость как рукой сняло, досада стала заливать ее жгучей волной. Не было смысла сейчас гадать, кто сдал ее. И кидаться звонить адвокату, сообщать о нарушении личных границ тоже не имело смысла.

Богдан уже вышел из машины и стоял перед ее водительской дверью. Как монумент, блин. Высокий, сильный мужчина, хмурый и какой-то осунувшийся. Постучал в стекло:

– Марина, выходи. Надо поговорить.

Ох, как ее наизнанку выворачивало от досады. Лицо болело! Но она вышла.